Читать «Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991» онлайн - страница 326

— Это вопрос скорее к режиссерам. Но я берусь, пожалуй, объяснить, почему так получается. Дело в том, что братьев Стругацких с какого-то момента более всего волнуют лишь две-три темы. Первая: история, и как на нее воздействовать. Вторая: нравственный выбор. Достаточно уж этих двух тем, чтобы понять, что они связаны с религией, с Богом. Человеку не дано воздействовать на историю, а как хочется! Но чтобы суметь на нее воздействовать, надо стать Богом.

— Трудно быть Богом?

— Именно… О нравственном же выборе написан целый ряд наших повестей. Вот «За миллиард лет до конца света» — что ценнее в этой жизни, черт побери: право первородства или чистая совесть?.. Но где нравственность, там религия. Никуда не денешься.

<…>

26 августа в Москве состоялась встреча АНа с группой «Людены». Узнать о поводах этой встречи, а также прочесть запись состоявшегося разговора можно в НС-3.

19 октября в томском «ТМ-экспрессе» выходит интервью БНа Юлию Буркину.

Из: БНС. — Что, Борис Натанович, трудно быть богом? — Ой, трудно…

<…>

— Я знаю людей, которые считают вас с Аркадием Натановичем живыми классиками, знаю и тех, кто вообще не считает вас серьезными писателями. Как вы сами оцениваете свое творчество, его место в сегодняшней мировой литературе?

— Конечно, это вопрос не к нам. Мы пишем, а определять место — дело критиков, читателей, времени. И все же, если говорить о моем личном мнении… Жизнь большинства наших произведений — 20–25 лет. Через 50 лет, думаю, будут еще читать одну-две книги. Мне почему-то кажется, долго проживет «Улитка на склоне», в которой нет никаких временных и пространственных помет, а то, что в ней показано сатирически, к сожалению, будет актуально еще очень долго.

— Хорошо ли вы известны за границей?

— Изредка, 1–2 раза в год, кто-нибудь приносит нам иностранные статьи о нашем творчестве. Часто на языках, которых мы и не знаем. И нам остается только догадываться, что там написано. Но зато ясно, что нас читают. Правда, насколько я знаю, ТАМ читают нас только фэны, и читают не совсем так, как русские. Наш читатель политизирован, он видит в наших книгах то, что мы в них закладывали — гражданственность, социологичность. И ставит нас в ряд, в котором очень приятно находиться: Салтыков-Щедрин, Гоголь и т. п. Американец же, к примеру, видит у нас прежде всего фантастическую фабулу и ставит нас в ряд с Кларком, Гаррисоном, Азимовым и т. п. А в этом ряду наш рейтинг невысок.

<…>

— Что вами движет — любовь или ненависть?

— По большому счету — любовь. К человеку и человечеству. Но толчком часто бывает злость. Злость — это вообще эффективнейшее средство для стимуляции творчества. А любовь, наоборот — расхолаживает.