Читать «Меж рабством и свободой: причины исторической катастрофы» онлайн - страница 231

На Путиловском, Обуховском, Балтийском заводах рабочие уже подписали петиции в защиту Учредительного собрания.

В этих условиях разгон собрания большевиками становился чрезвычайно для них опасным.

Но дальше произошло то, что вообще было характерно для взаимоотношений большевиков и других крайних группировок с демократической общественностью в межвременье 1917 года. Утрированным примером этих взаимоотношений было поведение Керенского. Степун рассказывает горький эпизод, когда политической разведкой Военного министерства, в котором Степун служил после возвращения в феврале с фронта, были подготовлены материалы, свидетельствующие о заговорщической деятельности левых и правых организаций, среди которых были, естественно, и большевики. Степун и его начальник Борис Савинков убеждали Керенского выслать из Петрограда нескольких явных заговорщиков. Сперва Керенский согласился, но потом произошла сцена, которую можно назвать "зеркалом Февральской революции": "Бледный, усталый, осунувшийся, он долго сидел над бумагою, моргая красными, воспаленными веками и мучительно утюжа ладонью наморщенный лоб. Мы с Савинковым молча стояли над ним и настойчиво внушали ему: подпиши. Словно освобождаясь от творимого над ним насилия, Керенский вдруг вскочил со стула и почти с ненавистью обрушился на Савинкова: "Нет, не подпишу. Какое мы имеем право после того, как мы годами громили монархию за творящийся в ней произвол, сами почем зря хватать людей и высылать без серьезных доказательств их виновности! Делайте со мною что хотите, я не могу". Так мы и ушли ни с чем".

Нечто подобное, только в ином масштабе, произошло и в канун 5 января. Когда Военная комиссия обратилась в ЦК эсеров за разрешением на вооруженную демонстрацию, то получила резкий отказ. ЦК был согласен только на демонстрацию мирную, безоружную.

До нас дошла реакция солдат, сторонников Учредительного собрания, на это предложение: "Что вы, смеетесь над нами, товарищи? Вы приглашаете нас на демонстрацию, но велите не брать с собой оружия. А большевики? Разве они малые дети? Они будут небось непременно стрелять в безоружных людей. Что же, мы, разинув рты, должны будем им подставлять наши головы, или же прикажете нам улепетывать тогда, как зайцам?" Настроение в полках Петроградского гарнизона было достаточно противоречивым.

На предлагаемых условиях солдаты на демонстрацию не вышли. Последний шанс укрепить позиции Учредительного собрания и остановить полную узурпацию власти большевиками был упущен…

Ленин вел себя куда трезвее. В Петроград были стянуты отряды верных большевикам матросов и батальоны латышских стрелков. Определены и поставлены под ружье отряды красногвардейцев, готовых поддержать Ленина. Собрался не очень многочисленный, но крепкий боевой кулак.

В Петрограде ввели военное положение и запретили под угрозой применения оружия любые демонстрации и митинги.

Было объявлено, что Керенский и Савинков тайно вернулись в Петроград (что было ложью) и готовят контрреволюционный переворот, приуроченный к открытию Учредительного собрания.