Читать «Юрий Звенигородский» онлайн - страница 17
Вадим Петрович Полуян
— Что еще стряслось?
К ней подскакал Осей:
— Владыка поворотил на Тверскую. Нам же надо в Устретенские ворота.
— Митрополит едет не туда? — теребил Юрий Василия.
Тот не отвечал.
Тетка Анна вышла из матунькиной кареты. Повелела Осею:
— Пошли узнать. Что за несогласица? Мы едем в Кострому.
Осей сам сгонял к митрополичьему поезду. Вернулся с монахом. Владычный служка хмуро сообщил:
— Его высокопреосвященство следует на Тверь.
— Как так… на Тверь? — Голос у великой княгини прерывался. — Богомолец бросает нас?
— Первосвятитель предлагает спасаться у тверского князя Михаила Александровича, — заявил чернец.
Княжич Юрий видел: матунька покинула карету. Лик ее пылал.
— Нас спасет великий государь московский, а не тверской. Скажи владыке Киприану, чтоб ехал Ярославской дорогой.
Черный всадник удалился.
— Ох, не повезло с митрополитом! — мрачно сетовала государева сестра Анна Ивановна. — Я говорила Дмитрию: не нужно перезывать из Киева чужого первосвятителя, поставленного над литовской Русью. Государь, брат мой, не послушался.
— Однако же прежний наш богомолец Алексий умер. А старец Сергий отказался принимать сан, — напомнила великая княгиня.
Спор прервал Осей:
— Вот-те-на! Киприанов поезд ходко пошел на Тверь. А мы, значит, — оставайся лавка с товаром?
— Догнать! Вернуть! — воздела в бессилии руки к небу Елена Серпуховская.
Все в княгинином поезде повыскочили, как ужаленные, приставили ладони ко лбам, вглядывались в вереницу крытых повозок, исчезающих, как тещин язык, между тынами Тверской улицы. Последняя группа вооруженных монахов скрылась за последней телегой, груженной митрополичьим добром.
Юрий следом за старшим братом подошел к растерянной матери, взял ее дрожащую руку. Кремлевские стены застилал дымом разгорающийся посад. Шипучие головни падали в Неглинку. Людские потоки устремлялись в еще не охваченные огнем улицы. Кто пеший, кто конный, враз обедневшие хозяева бежали со своей ценной рухлядью, воры — с чужой. Дымный, горький от гари воздух усиливал чувство беды. Восьмилетний княжич заплакал.
— Вот еще! — попеняла тетка Анна. — Герой! Тебе бы на конь вскочить, как витязю, да мать со сродницами беречь в пути, а ты, одно слово, — хны!
Юрий сжал губы, повел глазами: кругом девчоночьи или женочьи лица. Мужеский пол — возницы верхом на коренниках и несколько дворцовых охранников во главе с Осеем.
— Был бы Киприан-грек не чернецом, а мирянином в любом чине, вызвал бы его испытать плеча, уязвил бы в сердце изменное! — помечтал братнин дядька, задиристый поединщик.
— Заворачивай к Сретенке, вели ехать к Переяславлю, — велела великая княгиня. — Георгий с Василием, пересядьте ко мне. А ты, Анна, со снохой Марьей займите карету княжичей.
— Даже охрану нанять не на что, — проворчала Анна Ивановна. И обратилась к невестке: — Плакали, мать моя, великокняжеские золото с серебром, все Митино подаренье, что было в твоих руках. Доверилась внуку откупного галицкого князька, а он был, — еще покойная матушка говорила, — Дмитряшка Иванов сын, продавший Галич князю Московскому, а после юливший в Орде, чтоб его вернуть, — плутыга из плутыг…