Читать «Птички в клетках (сборник рассказов)» онлайн - страница 162

Он сел.

— Не двигайтесь с места. И я не сдвинусь. Кто заварил эту кашу, тот пускай и расхлебывает.

Она обернулась, и теперь ему было видно ее лицо, круглое, полное, тупо-упрямое, как у деревенской девахи, а улыбалась она так, словно вот-вот растворится в воздухе.

— Это все Хэмптон, — сказала она. — Что угодно, лишь бы сэкономить. Вот увижу его, так скажу ему пару теплых слов. Никто ни за что не отвечает. Даже водитель, вы только его послушайте. Точно перед ним не люди, а овцы. Пусть пришлют другой автобус, я до тех пор не сдвинусь с места.

Ей, видимо, приятно было выговориться.

— Когда мой муж был в правлении, ничего такого не случалось. Вы здесь кого-нибудь знаете? Я — нет. Все новые лица.

Взгляд ее задержался на его седых волосах.

Старик успокоился было, что они заодно, раз она тоже никого не знает. Но решил не откровенничать.

— Я на пенсии, — сказал он. Женщина еще дальше откинулась на спинку сиденья, оглядела пустой автобус, а потом опять посмотрела на старика так, будто захватила его в плен. Ее полные губы точно отдыхали — губы толстухи после сытного обеда в предвкушении ужина.

— Я, наверно, видела вас на заводе у Джона, — сказала она. — В те времена там было по-семейному. Или вы работали в конторе?

Надо из этого выпутываться, думал старик и подвинулся на сиденье вперед, снова готовясь встать. Надо узнать, как называется это место и где проходит какой-нибудь поезд или автобус, надо ехать домой. Место, похоже, не имело названия.

Но ни разу со смерти жены он не находился так близко от женского лица. Лицо было обыкновенное, широкое, детское, с влажной кожей, с большими голубыми глазами под жидкими светлыми бровками; и она разглядывала его, как маленькая девочка, беспричинно, просто уверенная в том, что они заодно и не такие они дураки, чтобы в их-то возрасте вылезать из автобуса. Не столько близость ее лица не давала ему пошевелиться, сколько ее голос.

Голос был мягкий, высокий, словно улетал куда-то вверх, как у ребенка, слишком молодой для нее голос, такой безыскусный, что казался фальшивым. Он рождался из глубоких вздохов, из ее мягкой полной груди, но способен был, наверно, перейти в злобный крик, он наводил на мысль, что по какому-то неисповедимому праву она будет высказывать все, что взбредет ей в голову. От звука этого голоса у старика возникло вежливое, до крайности интимное желание выбить из нее эту дурь.

— Мне отсюда слышно, как пахнет ваша роза, — сказала она. — Сейчас мало кто помнит фирму, какой она была при Джоне. Это было дело его жизни.

Он снисходительно улыбнулся. Своего секрета он не выдал.

На минуту она примолкла, а потом детский голос вдруг взлетел выше. Она уже обращалась не просто к нему. Она обращалась к собранию.

— Когда Хэмптон ему льстил, а он его не одергивал, я ему говорила, что через год его оттуда выживут. Я говорила Джону: "Он тебе завидует. С первого дня завидует".

Она умолкла. Потом ее подбородок и губы выпятились, а глаза, до тех пор затуманенные, грозно округлились, и голос стал низким, рокочущим, вещим.