Читать «Птички в клетках (сборник рассказов)» онлайн - страница 141

Джек тогда недомогал, ему частенько бывало худо. Слабым, отрешенным голосом тяжко больного, словно размышляя, он сказал:

— Видал? Их двое. Молли из тех, кому нужно сразу два мужа.

Он понял кое-что, чего я никогда не замечал, и в словах его прозвучала злая нотка. То ли он предупреждал меня, то ли готовил на роль преемника.

По профессии я инженер-строитель и работал тогда в танкерном доке, который сооружали в болотистой местности неподалеку от их деревушки. Я вдовел, снимал квартиру, девать мне себя в свободное время было некуда, разве что с яхтой возиться. И все ее нападки на тех, кто ходит под парусами, в сущности, метили в меня. Это нас отчасти и связывало — ее ненависть к моей яхте. Они с Джеком жили в старом доме в деревеньке, через которую громыхали грузовики и бульдозеры по дороге к доку. Я познакомился с Молли и Джеком, когда ветром повалило у них в саду огромное дерево и оно сломало кирпичную ограду. Мы поговорили, и я сразу предложил свою помощь. Муж Молли похвастать силой не мог. С яростью слабака он было разбежался рубить дерево, но скоро выдохся. Я притащил из дока бензопилу, и вот уже они смотрели, как я работаю. Я человек практический. В таких штуках толк знаю. Треск бензопилы глушил замечания Молли по моему адресу. Ей ничего другого не оставалось, как потряхивать темными волосами.

В последующие вечера я перекладывал ограду, а Молли стояла подле и твердила, что отвесы прямые "только в теории". После этой работы я попался в ловушку. Дом был старый, и я принялся чинить двери, канализационные трубы, менять изоляцию на проводах, прокладки в кранах, копаться в их машине. Даже выкрасил дверь светло-голубой краской после того, как Молли и Джек перессорились из-за цвета. И все время она шумела, что наш док загрязняет реку, портит пейзаж и спугивает птиц.

— Зато танкеры будут привозить бензин для вашей машины, — говорил я обычно.

Тогда она переключалась на докторов Джека, на больницы, а потом на нас с Джеком. У мужчин вообще свои "делишки" на уме.

— Не отпирайтесь, — говорила она. — Взять хоть Джека. Хоть вас. Совесть у вас нечиста.

Не знаю, почему уж она считала, что совесть у нас нечиста, думаю, и Джек не знал, но от этих слов мы казались себе интереснее. Она, бывало, как начнет насчет "нечистой совести", так тут же вспомнит, что Джек больно охоч до любви или же, наоборот, что холодный, как рыба. Или что транжирит деньги. Или что пенса из него не выжмешь. Или что к нему не подступишься. Или что ни одной юбки не пропускает. Волосы она стригла коротко, и у нее была привычка в разгар монолога ни с того ни с сего вдруг шмыгнуть носом — получался удивительный такой, щемящий звук посреди невинной болтовни, который страшно мне нравился, — лицо ее становилось пунцовым, а рот весело верещал, как маленький мопед. Джек слушал, деловито моргая, точно пытался запомнить каждое слово. После ее тирады он подымался, кивал и тихо произносил: "Ну и характерец!" И уходил, оставив нас наедине. Часто я порывался следом, но она меня удерживала:

— Останьтесь! Он хочет один посидеть на молу. Пускай посидит. Может, стихотворение получится.