Читать «Большая Медведица» онлайн - страница 58

— Сопьешься, Николай Ефимыч.

— Предпочитаю от белой горячки загнуться, чем от холода. Почему подзадержался?

— Колесо проколол.

— От этого никуда не денешься, — посочувствовал ему Ефимыч, выписывая накладные на груз.

— Смотри, не пропадай никуда, до темноты еще хоть парочку рейсов сделай, а то я околею тут, если ночевать придется.

— Ладно, старый, договорились.

Выехав за территорию базы, Святой загнал «газик» в небольшой глухой тупик. Кругом на укатанном в саже кочегарок снегу, валялись порванные коробки и пустые ящики.

— Зачем мы сюда?

— Мандарины хочешь? — в свою очередь спросил Олег, доставая из-за спинки сиденья мешок.

— Конечно.

— Нет проблем, двигай за мной.

— Далеко?

— В кузов, только шустро, а то поморозим нежные дары вьетнамских братьев.

— Тебе за это ничего не будет? — поинтересовался Эдька, следя за тем, как старший брат, осторожно, чтобы не сломать дощечки, вскрывал ящик.

— Если никому не расскажешь, то ничего.

— Что ты. Я ничего не видел и не слышал.

— Тогда помогай. С одной упаковки много брать нельзя, а со всех помаленьку, пожалуйста, — поучал Святой брательника, который уже и так врубился в схему воровства.

Сделав последнюю ходку, Олег завез Эдика к старикам. Они с трудом занесли полный мешок цитрусовых в квартиру и, сполоснув руки, уставшие, сели чаевать.

— Умаялся, бедненький, — поставила захлопотавшая мать перед братьями по кружке горячего молока, — пейте, пока не остыло.

— Кушать он умаялся, — размешивал сахар в кружке Святой, — весь день мандарины трескал.

— Не забудешь завтра за мной заехать? — в который уже раз напомнил Эдька.

— Не забуду, не забуду. Жуй проворнее, да на гитаре мне что-нибудь сбацай.

— О-о, хорошо, что подсказал, я специально для тебя вещь одну сочинил, — встал он из-за стола.

— Мамка, я за рулем гонял.

— Умри, хвастун несчастный. Не переживай, мать, можно ему свою жизнь доверять, нормально баранку крутит.

Младший брат настроил инструмент, поудобней устроился в кресле и откашлявшись, тронул струны.

Тихо — тихо в камере, только зек не спит,

вялится на нарах, в потолок дымит,

грабил он и воровал, вот и все дела

и особенно опасным стал для общества.

Повисшую в спальне минутную тишину первой спугнула мать.

— Эдька, ты откуда этого нахватался?

— Олега рассказывал, а остальное — дело техники и воображения. Ну, как?

— Молоток, — похвалил его Святой — душу щипануло. Утречком пораньше продирай глаза, я заходить не буду. Услышишь — посигналю, выметайся.

— Олежка, все забываю спросить, где сейчас Леончик и Сережка, Дымов его фамилия, кажется.

— Там, где и положено, мамуля, сидят.

— Опять? — всплеснула она полными руками.

— Не опять, а снова.

— Не везет парням.

— Наоборот, раньше сядешь, раньше и выйдешь.

— Уходи давай, уходи. Все тебе хиханьки да хаханьки. Кстати, объявление напечатали?

— А как же.

— Расклеили?

— А как же.

— Все, иди. Разговаривать с тобой невозможно, придуриваешься, словно маленький.

Сегодня Святой забрал брата и сначала заехал домой. Жена стирала. Навозив флягами, спертыми летом на молокозаводе, воды с водонапорной башни, вмерзшей в лед соседнего квартала, ровно в десять грузовичок вкатил на территорию товарной станции. Подставив ноги под теплую струю воздуха обогревателя салона, Олег заполнял путевку, а Эдик, теребя уши, которые нещадно щипал дед Мороз, не без удовольствия принимал у Ефимыча восемьдесят разодранных в пути картонных коробок с шоколадными конфетами. Потом в приспущенное стекло подал брату накладные, тот расписался в получении груза и минут через тридцать они потрошили в знакомом тупике сладкий товар.