Читать «Большая Медведица» онлайн - страница 271

— Не помню, гражданин следователь, — он не врал, — просто показываю, где это случилось. Надеюсь, следствие во всем разберется. Ведь я не маньяк, не хватал на улицах людей, чтобы совершить убийство ради убийства, а причины обязательно были, и думаю веские, раз задушили человека.

Возвращаясь в Читу, он показал место, где застрелил узбека. Трупа под камнями не было, его еще весной при помощи Гурана поднял Грознов. Уже в темноте, ослепленный фарами «УАЗика», Святой стоял на месте убийства милиционера и вспоминал, как все это было.

Сутки его не тревожили, давая отдохнуть и собраться с мыслями. Следующие пять дней с утра до позднего вечера он давал показания.

Восемнадцатого ноября наступила депрессия.

— Все, Игорь Валентинович, больше не могу, дай передохнуть.

Тот тоже дико устал, выключил магнитофон и опустил голову на сложенные на столе руки. «Наверное хорошо все таки, что я не женат». Святой кашлянул и глазами кивнул следователю на мотающую видеокамеру. Игорь встал, отодвинул ногой стул, на котором сидел и загасил «Соньку».

— Олег, месяц повялишься, хватит? Извини, но больше месяца я тебе дать не могу.

— Спасибо, Игорь Валентинович. Куда меня теперь?

— Назад, в Хабаровск.

— С Эдькой дай встретиться.

— Я понимаю тебя, но брат твой родной, но не получится, закон есть закон.

Морозной ночью этого же дня Грознов увез Олега в аэропорт, сопровождали его снова Ушатов, Краев и Шульгин. С вислыми крыльями «ТУшка» пустовала и они, не торопясь, заняли места в стылом чреве самолета.

— Прощаться не будем, еще увидимся, держись, Олега.

— До свидания, Сергей Николаевич, спасибо тебе за все.

— Ну, надеюсь все нормально у тебя?

— Да нормально, нормально, — ответил за него Григорьевич, — отвяжись ты от человека, он уже прикидывает с чего книгу начинать.

— Какую книгу?

— Как она называется? — пихнул Олега локтем в бок Ушатов.

Ни о какой книге, конечно, и мыслей не существовало, но Святой поддержал Григорьевича.

— «Большая медведица».

***

Эдька «парился» в карцере, никого к нему не подсаживали. Слепого, после того, как у него кончились выписанные сутки, подняли на корпус, а вот Эдика не шевелили и месяц он уже ни с кем не общался. Да и желания особого видеть кого-нибудь, или слышать не было. И когда его выкрикнули на этап, он равнодушно покидал в сумку незамысловатые арестантские пожитки и пнул в решетку.

— Собрался.

На продоле Эдьку заковали в «браслеты» и повели в дежурку, где дымили дешевыми сигаретами РУОПовцы. Некурящий Вьялов от своих подчиненных держался в сторонке.

— Здорово, Эдик.

— Здравствуй, Александр Васильевич.

— Что такой смурной?

— Да настоебенило все, если побегу, шмальни мне в башку, чтоб не мучился.

— Ты прекращай ерундой маяться. Тебе еще жить да жить. Рано на себе крест ставить.

— Куда вы меня, в Улан-Удэ?

— В Читу пока, а там видно будет.

Час лета Эдик проспал в мягком кресле «ТУ-134». В аэропорту их встречали Кладников и, только возвратившийся из Хабаровска, Ушатов.

— Плохо себя чувствуешь, Иконников?

— Угадал, Виктор Лаврентьевич, но врача не нужно, все равно он не поможет.