Читать «Александр Дюма Великий. Книга 1» онлайн - страница 94

Он возвращается домой к маме. При виде его с ней случается внезапный приступ гипертонии. «Это живо напомнило мне мое возвращение от мэтра Лефевра в 1823 году». Александр зондирует Порше: он вот-вот закончит «Христину», можно ли надеяться на аванс в случае, если он потеряет место? Конечно, водевиль не вызвал бы никаких колебаний, но тут трагедия… Впрочем, Порше не откажет, если ее примет какой-нибудь театр. Три дня Александр работает без передышки, лежа. Вернувшись, папаша Кнут тотчас же призывает его к себе, но разговаривает с ним довольно снисходительно:

«— А! вот и ты, дурья твоя башка!»

Однако он как будто не решается удовлетворить требования Александра. Тот держится твердо и угрожает в случае поражения объявить себя писателем публично и тем навлечь позор на семью. Добрый папаша Кнут уступает ворча. Но Александру этого мало: он любит только красивых людей, а его новый начальник на диво безобразен, следовательно, надо его заменить. Тут уж не выдерживает папаша Кнут:

«— Да кто же мне подсунул эту жопу с ушами? Видите ли, ему нужен начальник по его вкусу… Это слишком, остановись! Ступай в свой кабинет!»

«Все это не помешало довести «Христину» до конца. Но едва записал я превосходную последнюю строчку:

Мне жаль его, отец мой… Пусть кончают с ним!

как тотчас же почувствовал себя в положении бедной девушки, которая только что и вне всякого законного брака произвела на свет незаконнорожденного младенца. Что же делать с бастардом?» Отличный вопрос, но только на бумаге. Поскольку рекомендация Арно потерпела полное фиаско в случае с «Заговором Фиеско», надо было искать новую интродукцию. Александр обращается к Удару. Его бывший начальник отказывается оказать свое «влияние на это». Тогда Александр вспоминает о «человеке с широкими бровями и длинным носом, который употреблял табак на манер швейцарца. Человек этот периодически приносил девяносто билетов, кои господин Удар имел право распределять каждый месяц по три в день». То был суфлер из Театр-Франсе. Александр любезно ему улыбается. Суфлер же повторяет ему то, что он и раньше знал: либо найти путь к Тэйлору, либо целый год ждать читки. Александр говорит на эту тему с Лассанем. И Отец-учредитель советует ему обратиться к Нодье, близкому другу Тэйлора.

«Я написал к Шарлю Нодье. Напомнил ему эльзевиров, коловраток, вампиров и во имя его всем известной доброжелательности к молодым я умолял его порекомендовать меня барону Тэйлору». В стратегии Александра всегда содержится два уровня — явный и подразумеваемый. Самое важное, чтобы второй уровень был абсолютно ясен тому, на кого он рассчитан, в данном случае Александр слишком тактичен, чтобы напомнить Нодье, что он печатал его в «Психее». Дело сладилось, и Тэйлор назначает ему читку у себя дома в семь утра. С бьющимся сердцем он приходит, но место оказывается занятым. Некий автор как раз читает «Гекубу», взяв штурмом дверь Тэйлора и застав его в ванной, «как Шарлотта Корде застала Марата и заколола его кинжалом прямо в ванной; но только агония королевского комиссара была гораздо дольше, чем агония народного трибуна. В трагедии было две тысячи четыреста стихов!» Тэйлор видит в Александре спасителя. Автор не уступает, ему осталось прочесть два акта, и он пойдет до конца. Тэйлор плещется в своей остывшей ванной, ноет, с него хватит, он подает в отставку, поедет с миссией в Египет. Автор пожимает плечами. Тэйлор может ехать хоть в Китай, если ему это нравится, но прежде он дослушает до конца его пьесу.