Читать «Александр Дюма Великий. Книга 1» онлайн - страница 59

В Париже он бросает багаж в гостинице «Вьё-Огюстен» и летит к Лёвенам. «Было воскресное утро. При Бурбонах Париж по воскресеньям был очень печален. Чрезвычайно строгие указы предписывали закрытие магазинов и нарушить предписание значило совершить преступление не только против религии, но и против королевского величества». Граф Лёвен принял его горячо и предложил свое гостеприимство. Александр начинает охоту на военного министра Виктора, чтобы добиться у него аудиенции. Тот отвечает, что у него нет времени его принять. Журдан притворился, что не поверил, будто Александр — сын Генерала. Себастьяни циркулировал между четырьмя секретарями, разместившимися в четырех углах его канцелярии. Каждый писал под его диктовку, и когда генерал подходил, предлагал ему золотую табакерку. Совершенно очевидно, что пятая табакерка ему не нужна, и потом разве возможно прямоугольной комнате иметь больше четырех углов?! Не падая духом, Александр исследует «Альманах 25 000 адресов», светский справочник того времени, и находит там имя генерала Вердье, который служил в Египте под началом его отца. Дружеский прием, приглашение на обед, но Вердье не обладает никаким весом. Скомпрометированный вместе с Дермонкуром участием в карбонаристском заговоре, он получил отставку и занимался описанием битв. Остался только генерал Фуа. Александр протягивает ему письмо Данре. Депутат читает его, качает головой: дорогой Данре как будто очень сильно привязан к Александру? Скромная мина последнего: «Почти как к сыну», по меньшей мере. Фуа приходит в еще лучшее расположение духа, ну-ну, посмотрим:

«— Сначала мне надо понять, что вы умеете лучше всего.

— О! Ничего особенного!

— Ба! Вы, разумеется, немного знаете математику?

— Нет, генерал.

— У вас есть хотя бы минимальные понятия об алгебре, геометрии, физике?

Он останавливался на каждом слове, и при каждом слове я чувствовал, что снова и снова краснею, и пот крупными каплями все быстрее катился со лба. <…>

— А правом вы сколько-нибудь занимались?

— Нет, генерал.

— Вы знаете латынь, греческий?

— Латынь немного, греческого не знаю вовсе.

— Знакома ли вам бухгалтерия?

— Меньше всего на свете.

Я испытывал невыносимые муки, и он тоже явно страдал за меня».

Кончилось тем, что у Фуа опустились руки. Ладно, он подумает, пусть Александр оставит ему свой адрес на всякий случай, мало ли что… Он протягивает ему свое гусиное перо. Испуганная гримаса Александра: ни за что он не осмелится воспользоваться личным пером генерала, «это значило бы его осквернить». Фуа скромно улыбается, он падок на лесть, да и почерк у протеже его доверенного лица потрясающий. Александр принят сверхштатным переписчиком в секретариат герцога Орлеанского с жалованьем в тысячу двести франков в год, уроки каллиграфии, взятые у Обле, принесли свои плоды.