Читать «Александр Дюма Великий. Книга 1» онлайн - страница 23

«Среди всего этого, мечтая лишь о саблях, шпагах, пистолетах и ружьях, я оставался трусишкой». На самом деле он просто был подвержен головокружениям, что стоило ему насмешек и шуток со стороны сестры и кузин Девиолен, в особенности Сесили, настоящего сорванца, которая предсказывала ему, что «самое лучшее, что он может сделать, так это стать семинаристом».

Кроме этого недуга — страха перед пустым пространством — на самом деле, были у Александра страхи и пострашней, следствие его слишком богатого воображения. Странно то, что, если совсем маленьким он играл с лягушками и ужами (правда, при этом всегда присутствовал Генерал, чтобы защитить его в случае возникновения малейшей опасности), то теперь им овладел настоящий ужас перед змеями. Гигантский удав удирает с одной из гравюр Бюффона, чтобы сожрать его, если он один в комнате. В саду у Девиоленов два безобидных ужа в стойке на хвостах кажутся ему гидрами. И в панике он бежит от них. К счастью, папаша Кнут приходит на выручку и ударом трости сражает несчастных рептилий. С этого часа он представляется Александру «Гераклом, укротителем монстров», удачнейшей из реинкарнаций Генерала.

Кроме того, случаются долгие приступы слез, без причины, из чистого удовольствия. Когда у матери это вызывает беспокойство, он представляет ей единственный логический довод, говоря о себе в своем «странном самодовольстве» в третьем лице: «Дюма плачет, потому что у Дюма есть слезы». И между тем он не проронит и слезинки на похоронах матушки Зин в 1807 году, равно как и на похоронах деда своего Лабуре в 1809 году». Кроме смерти моего отца, ни одна из последующих смертей не произвела на меня ни малейшего реального эффекта. Все претворялось в обычную каждодневную прогулку на кладбище. И еще один холмик прибавлялся к уже имевшимся, которые моя мать называла своим садом», имея в виду, что сад, прилегавший к их новому жилищу на улице Лорме, неподалеку от родного дома, ей не принадлежал. Теперь они живут не так тесно, как в гостинице. У Александра могла бы быть отдельная комната, однако Мари-Луиза не соглашается оставлять спящего сына без присмотра и проводит ночи не просто в той же комнате, но «в том же алькове», то есть можно предположить — в двуспальной кровати. Эта физическая близость к матери продлится еще долго, и Александр получит право на отдельную комнату уже будучи молодым человеком, накануне вступления в первый свой любовный роман, ибо страсть его к матери мы в расчет не принимаем.

Недурно было бы спросить, на что живут Дюма. После смерти отца Мари-Луиза унаследовала пятнадцать гектаров земли, но «на доход от этих земель невозможно было существовать; они приносили не более двух процентов». Ей приходится заложить их очень быстро, что также было невыгодно. Сверх того, в надежде на дом и сад надо было платить пожизненную ренту некоему бессмертному старику, который умрет лишь в 1820 году в возрасте девяноста трех лет, получив за свой дом в четыре раза больше его стоимости. Неизвестно, оставил ли папаша Лабуре своей дочери какие-то сбережения, которые, будучи хорошо помещены хотя бы у нотариуса напротив по имени Арман Жюльен Максимильен Меннесон, могли бы при строгой экономии спасти положение. Но никакого другого варианта для вдовы Генерала не существовало, если не считать дружеского гостеприимства Девиоленов и Колларов и получаемой от них денежной милостыни. Еще меньше можно представить себе жизнь ее без материальной помощи (бескорыстной или нет — неизвестно) нотариуса Меннесона. Последний вовсе не был филантропом, а Мари-Луиза хранила безутешность, хотя и была очень мила в свои сорок лет. И потом при ней всегда «дуэнья» в лице Александра, живущего в том же алькове. И, следовательно, последняя гипотеза зла, глупа и безосновательна.