Читать «Крест и порох» онлайн - страница 54

– А как твой бог дарует сию защиту? – настойчиво продолжала расспросы сир-тя.

– Принятием плоти и крови Христовой, – уже не так уверенно ответил священник. – Отпущением грехов после исповеди… Раскаянием и искуплением…

– Ваш острог способен раскаяться? – Лицо полонянки вытянулось в изумлении.

– Нет, конечно, – чуть расслабившись, рассмеялся отец Амвросий. – Коли нужно ниспослать благодать божию на тварные вещи, скот, али земли или воды, то благословляем мы их именем Христовым, освящаем его именем.

– Ты хорошо освятил острог, пастырь?

Священник замялся, поскольку освятить покамест успел только церковь, и ответил:

– Он еще не достроен, дитя мое.

– Сир-тя воюет колдовством, пастырь, – напомнила девица. – Как можно оставить твердыню вашу без защиты богов пред лицом сего ворога?

– Однако же, полонянка, зело рьяна ты в борьбе супротив соплеменников своих… – удивленно покачал головой отец Амвросий. – Тебе ли учить меня, как исполнять мой долг пред небесами?

– А ведь верно девка сказывает, отче, – неожиданно вмешался в их беседу караульный. – Как же мы по сей час острог не освятили? Какая-никакая, а супротив сглаза и порчи защита. Язычники здешние, они порчу наводить умеют и глаз отводить.

Священник замялся, недовольно помял губами, но спорить с казаком не стал. Ратник ведь не баба иноземная, он о сем промахе сегодня же всей ватаге разболтает.

– Аккурат на рассвете завтра на крестный ход собирался вас созвать, – ответил отец Амвросий. – Благословим крепость нашу на долгое и прочное стояние, крестным ходом по кругу обойдем и молебен выстоим. Да пребудет с нами милость господа нашего Иисуса Христа…

Священник и казак оба с поклоном перекрестились, и отец Амвросий пошел вниз с боевой площадки.

– А ты девка ладная… – подмигнул оставшейся полонянке караульный. – И чего я тебя раньше не видел?

– На других зело засматривался, – ответила Ирийхасава-нэ, пересекла боевую площадку, выглянула вниз, проводила глазами священника, быстрым шагом идущего к храму, и взгляд ее стал хмуро-озабоченным.

В это самое время за церковью Ганс Штраубе окинул взглядом чистящих всякие корешки женщин, ткнул пальцем в круглолицую черноволосую девицу:

– Это тебя Митаюкой кличут?

– Я женщина казака Матвея Серьги, – подняла голову невольница. – Неча зариться!

– А он про это знает? – прищурился немец.

– Знает. Светелку нам на двоих отгородил. Тронешь – прогневается.

– От оно как… – Штраубе помолчал и вдруг спросил: – Сколько у тебя ног?

– Две… – удивленно ответила полонянка.

– Чего ты делаешь?

– Лук для ухи чищу.

– Море сегодня соленое?

– Оно всегда соленое.

– Ганс, а ты, часом, не приболел? – внезапно спросила Настя, атаманова жена. – Откель у тебя вопросы столь странные берутся?

– Проверял я полонянку. Она говорит по-русски не хуже меня! – удивленно развел руками немец. – В полоне всего ден десять, а ужо речь разумеет!

– Митаюки о словах правильных меня постоянно пытает, оттого много и запомнила, – объяснила Устинья. – Митаюки, когда в следующий раз вопрос глупый услышишь, отвечай: «Не видишь – лук чищу?» Али: «С утра соленым было!»