Читать «Генерал Скобелев. Казак Бакланов» онлайн - страница 46

Повстанцы залегли.

— А теперь кати сюда пушку! И картечь давай! — скомандовал он усатому.

Орудие подоспело вовремя: на залегших пошла в атаку пехотная цепь, но когда она приблизилась, ударило из укрытия орудие.

По возвращении в Париж Михаил Дмитриевич поселился в знакомой гостинице. Среди ночи его разбудил стук в дверь.

— Что надо?

Перед ним стоял гарсон, заспанный мальчишка в ливрее.

— Мсье, вам телеграмма. Портье сказал, чтобы я немедленно вручил.

«Неужели что-то случилось дома?» — кольнула тревожная догадка. Он развернул бланк. Прочитал короткий текст, потом снова, и сон разом слетел. Достав из кармана мелочь, протянул мальчишке.

— Спасибо, малыш! Будь здоров!

Телеграмма от отца: «Поздравляю новым чином. Немедленно возвращайся».

«Вот уже и полковник, — отметил он. — Последний офицерский чин, за которым генеральские погоны».

О них он мечтал, потому что генеральское звание открывало возможности к большим и самостоятельным действиям.

Служба в Туркестане, трудная и опасная, способствовала продвижению. Она дала результаты.

— Ну что ж, в дорогу, так в дорогу, — высказал он вслух.

В тот же день, повинуясь воле отца, он выехал на родину.

А между тем своими делами Скобелев обратил на себя внимание европейских военных наблюдателей. Его успехи в Туркестане и пребывание у испанских повстанцев не осталось незамеченным. Особенно ревностны были англичане, чьи интересы сталкивались с российскими в Средней Азии. Они видели в нем незаурядную личность с задатками большого полководца.

Интересовались им и разведчики Германии и Франции. Там тоже зорко следили за российской армией и ее военачальниками.

В апреле 1875 года Скобелев вновь получил назначение в Туркестан. О его вызове ходатайствовал сам генерал-губернатор края Кауфман, совершенно изменивший отношение к своему давнишнему подчиненному, некогда отчисленному им из войск Туркестана за дерзостное поведение. Ныне он видел в Скобелеве умного командира и ревностного исполнителя, которому можно доверять важные дела и быть в полной уверенности в их выполнении.

В Петербурге ему предлагали другого офицера, убеждали, что по своим достоинствам тот превосходит Скобелева, однако проницательный генерал не дал согласия. «Вы не знаете Скобелева, — отвечал он. — Этот офицер еще совершит большие дела». И настоял, чтобы полковника направили к нему.

— Ехать без промедления. Обстановка осложнилась, — предупредили Скобелева в столице при получении документов. Накануне отъезда опять состоялся разговор с Марией Николаевной.

— Жить такой жизнью выше моих сил, — заявила она, устало положив руки. — Ты вечно отсутствуешь, я одна. У тебя свои, далекие от моих интересы. И мы будто чужие.

— Мария, что ты? Зачем об этом? — попробовал он ее успокоить.

— Избавьте, пожалуйста, от вечного пребывания одной в четырех стенах, — перешла она на «вы». Она всегда так говорила, когда возбуждалась и хотела досадить. — Я всегда одна. И жизнь проходит лишь во встречах и расставаниях. Вас никогда нет дома, вы вечно отсутствуете.

— Тогда поедем со мной… Хочешь? Я пришлю за тобой человека, как только устроюсь.