Читать «Мартин Борман» онлайн - страница 81

Около двух часов ночи 28 апреля капитан Болдг, направляясь спать, увидел Бормана, занятого отнюдь не написанием книг. Он пил с Кребсом и Бургдорфом. Это было удивительно по двум причинам. Гитлер не употреблял алкогольных напитков, поэтому Борман тоже не пил их, по крайней мере, когда находился рядом с фюрером. Оба генерала имели трения с Борманом, несмотря на то, что они были обязаны своим высоким положением именно ему, подтвердившему их рабскую преданность Гитлеру и нацизму.

Ганс Кребс, в монокле, как всегда был невозмутим. До войны он был представителем военного ведомства при посольстве Германии в Москве и владел русским языком. Он оставался на своей должности только благодаря способности смягчать для Гитлера неприятные факты о положении в войсках. Вильгельм Бургдорф, военный адъютант Гитлера, отказался от своего призвания профессионального офицера и разделил свою судьбу с нацизмом. Именно Бургдорф подал яд фельдмаршалу Роммелю, который принял его после предъявления обвинения в заговоре 20 июля.

Около половины пятого один из офицеров, друг Болдта, разбудил его, чтобы и он услышал самый горячий момент ссоры, разгоревшейся, пока он спал. Болд слышал, как Бургдорф, с багровым от постоянного употребления алкоголя лицом, кричал на Бормана: «Девять месяцев назад я приступил к выполнению поставленной мне задачи со всей своей энергией и идеализмом. Я многократно пытался наладить взаимоотношения между партией и армией. Я зашел так далеко, что на меня стали подозрительно смотреть, даже мои товарищи в армии презирали меня. Я сделал невозможное, пытаясь уничтожить недоверие Гитлера и вождей партии к вооруженным силам. В конце концов, я был назван предателем, изменившим чести офицера. Теперь я должен признаться, что подобное обвинение было вполне оправданным, что мои усилия не только оказались тщетными, а мой идеализм ошибочным, но и абсолютно наивными и глупыми».

Бургдорф замолчал, тяжело дыша. Кребс попытался успокоить его, убеждая быть более осторожным с Борманом. Но Бургдорф попросил Кребса оставить его в покое, что все это должно быть высказано именно сейчас, так как, может быть, уже через сорок восемь часов будет слишком поздно. Бургдорф продолжил ссору с Борманом: «Наши молодые офицеры сражались с небывалой в истории человечества верой и идеализмом. Сотни тысяч, они шли на смерть с гордой улыбкой. Но за что? За свою любимую родину — Германию, за наше величие и будущее? За благополучную и чистую Германию? Нет. Они погибли за вас, за вашу роскошную жизнь, за вашу жажду власти. С верой в правое дело восемьдесят миллионов молодых людей пролили свою кровь на полях сражений в Европе. Миллионы людей были принесены в жертву, пока вы, вожди партии, обогащались за счет собственности нации. Вы пировали, сколотили огромные состояния, награбили имущества, купались в богатстве, обманывали и угнетали людей. Наши идеалы, наши моральные устои, наша вера, наши души были втоптаны вами в грязь. Человек для вас был ничем иным как инструментом вашей ненасытной жажды власти. Вы истребили германскую нацию. Это ваша вина!»