Читать «Без вести...» онлайн - страница 112

— Да, да. А вы графа Толстого читали что-нибудь?

— Даже трех графов Толстых читал. Какой вас интересует?

Старуха не уловила насмешки, продолжала допытываться.

— Графа Льва Николаевича Толстого. А вы еще кого имеете в виду?

— Алексея Константиновича, он, правда, давно жил. Еще Алексея Николаевича.

— Ах, это тот, который продал душу дьяволу и переметнулся к большевикам...

Беседа с графиней начала забавлять Каргапольцева. День не рабочий, торопиться ему было некуда.

— Насчет души Алексея Николаевича, графиня, ничего не могу объяснить. А Льва Николаевича у нас в школе изучают.

— Сочинения графа Толстого в советской школе! Нет, вы напрасно, голубчик, пытаетесь внушить мне... вранье... обман... ложь. Да, да, ложь... скажите, а вы о своих господах что-нибудь знаете?

— О каких господах?

— Ну о тех, кому принадлежал ваш отец?

— В Забайкалье крепостного права не было. Туда помещики почему-то не ехали, — отвечал Иннокентий, едва скрывая усмешку.

Перемешанные запахи острых духов, плесени, сырости и старушечьего пота вызывали тошноту. Каргапольцев спросил, поднимаясь:

— Простите, графиня, у вас еще есть вопросы ко мне?

— Да, да, — встрепенулась Райская. — Еще один вопросик. В Россию вы собираетесь возвращаться?

И поняв бестактность и неосторожность такого вопроса, заученно выпалила:

— Я только из человеческих побуждений, без всякой политики.

— Пока не решил, графиня, — сказал Иннокентий, на этот раз серьезно и искренне.

— Не делайте этого, голубчик. Я слышала, всех, кто возвращается из-за границы, раньше высылали в Сибирь, а теперь вешают прямо на Красной площади.

— Я читал в «Новом русском слове». Не вы сочинили?

— Нет, голубчик, кто-то другой, наверное.

— Прошу прощения, графиня.

Проходя мимо миловидной секретарши, Каргапольцев задержался и прошептал:

— Милая девушка, уходите отсюда, скорее уходите. Все живое здесь сгниет, заплесневеет...

Глаза у девушки округлились: таких слов ей ни от кого не приходилось слышать.

На улице Иннокентий несколько раз глубоко вдохнул воздух и направился к своему отелю. В холле гостиницы неожиданно встретился с Григорием Кузьминым, который заметно почернел и осунулся. Иннокентий обрадовался, потащил к себе в номер.

— Ну и камера, брат, у тебя...

— «Веселый улей», — а не что-нибудь там, — громко рассмеялся Каргапольцев. — В ресторан спустимся или сюда закажем?

— Давай сюда. По душам покалякаем, новостей невпроворот.

Рассказ о встрече с графиней развеселил Кузьмина, зато, выслушав историю Ивана Ивановича, зло выругался и добавил: «Собаке — собачья смерть».

Григорий закурил.

— А про березоньку, это молокане пели. Слышал о них: лет пять-десять назад сюда перебралось семей что-то полтыщи. Секта такая, их царская власть преследовала и православная церковь. Живут по-русски. Крепкий народ, больше грузчиками в порту. Тебя она за шпиона приняла, ей-богу! Всех, кто приезжает из Советского Союза, они встречают хлебом-солью, как желанных гостей, а здешним русским не доверяют.

Опрокинули по рюмке, запили апельсиновым соком, лениво пожевали бутерброды.