Читать «Венгры» онлайн - страница 13

— У меня в рукавах вы найдете товар получше — две золотые пятирублевки. Если я… того, отдайте их жене. Впрочем, нет!

— Нет? — удивился майор.

— Нет, — ответил со злостью Гуркевич. — Отдайте сиротам.

Оба задрали головы. На Варшаву, поднимаясь дугой от Окентья, шли пикирующие бомбардировщики. Люди вокруг загомонили.

— На Средместье летят, — вздохнул Гуркевич. — Если выйдет с венграми, у нас появятся зенитки и мы спокойно дождемся большевиков. Где они, черт возьми?

— В Отвоцке, — сухо ответил майор.

— Да, напортачили вы с этим восстанием! — не удержался Гуркевич. — Нельзя было, что ли, получше согласовать?

— С кем? — удивился майор.

— С красными, ясное дело, не с Царицей же Короны Польской! — возмутился Гуркевич. — Скоро уже две недели, а они всё никак не дойдут до Варшавы!

— Немцы их малость отбросили, — объяснил обстановку майор. — А договариваться было незачем. Они нас все равно не признаю́т.

— Что значит, не признают? Вы ведь деретесь с немцами. Восстание помогает…

— Им оно не помогает, — негромко ответил майор. — Мешает. Не прикидывайтесь дурачком.

— Дурачком? — воскликнул Гуркевич. — Разве варшавяне не дают немчуре по мордасам?

— Мы подняли восстание, чтобы быть первыми, — устало сказал майор. — Чтобы водрузить знамена. Вы в курсе, что такое большевизм?

— О Боже! — взвыл Гуркевич. — А Варшава? Кто вышвырнет отсюда немцев? Вы?

— Они, — отрезал майор.

— И что тогда? — рявкнул Гуркевич.

— Ничего, — вздохнул майор и отер пот со лба. — Правительство в Лондоне решило биться до конца…

— А им до этого какое дело? — спросил Гуркевич, указывая пальцем на навьюченную пару.

Майор опять вытер лоб.

— Именно в этом заключается польская трагедия, — сказал он немного погодя. — Вы не учили историю?

Гуркевич насупился.

— Я живу на Кручьей. Угол Журавьей. Там, где «Нарцисс». Он еще стоит?

— Еще стоит, — сказал майор.

Они приближались к форту. Людской поток становился все гуще, в него вливались ручейки с поперечных улиц. Солнце палило нещадно. Процессия двигалась медленно, люди спотыкались под тяжестью узлов. С тротуара за ними следила группка вооруженных автоматами повстанцев. Ближе всех стоял высокий парень с нашивками сержанта-подхорунжего. Щеку его перерезал багровый шрам, рука лежала на прикладе «шмайссера». Уходившие из города смотрели на него угрюмо; он, казалось, их не замечал.

— Немцы выпускают… всех? — спросил его Гуркевич.

— Выпускают, — неприязненно ответил парень, пронзая Гуркевича взглядом. — С папочкой идете?

Он кивком показал на толстого майора. Тот, исполненный достоинства, прошествовал мимо. Гуркевич хихикнул.

Подхорунжий спросил:

— А ты, приятель, не слишком ли молод, чтобы драпать?

Гуркевич приосанился.

— Я ухожу, потому что все это не по мне.

— Что? — удивился подхорунжий. — Ты, брат, я вижу, гордый очень, да? А кто ты вообще такой? Немцев бить не хочешь?

Один из бойцов предложил:

— Давайте отведем его в форт. Пусть ящики с боеприпасами таскает.

— Или сортиры пусть роет! — добавил другой.

Гуркевич отпрыгнул в сторону.

— Поцелуйте меня…

Подхорунжий шевельнул рукой, словно бы хотел снять с плеча «шмайссер». Гуркевич бросился в толпу. Подхорунжий презрительно ухмыльнулся.