Читать «Князь Вольдемар Старинов: 1. Уйти, чтобы выжить. 2. Чужая война (авторская версия)» онлайн - страница 6

Наставник поднялся и неторопливо прошёлся по комнате, замер и обернулся:

— Готовься. Умники уже собираются запустить свою установку. Будут подбирать окно по твоему запросу. Прости… Жаль, что только это мы и можем сделать.

— Спасибо… Я бы хотел побыть с вами подольше…

Александр Петрович резко отвернулся, быстро провёл рукой по глазам, хотел что-то сказать, но махнул рукой и вышел. Вот вам и железный человек…

— А почему всё-таки мечи? — спрашивал Александр Петрович довольно часто, хотя мальчик и отвечал на этот вопрос неоднократно.

— С некоторых пор я ненавижу звуки стрельбы.

Наставник хмыкал, не веря и частенько переспрашивая. Но я не врал. Да, я совершенно спокойно стрелял из автомата, палил из пистолетов по мишеням, сжигая, порой, за день по несколько пачек патронов. Никаких отрицательных эмоций при этом не демонстрировал и не испытывал. Руки не дрожали, на появляющихся призраков тоже не жаловался. Но мечи мне казались… честнее, что ли. Их я любил намного больше пистолетов, пулемётов и прочей стреляющей техники.

После ухода наставника мальчик ещё некоторое время лежал, ни о чём не думая. Снова попытался читать, но понял, что смысл текста ускользает, и точным броском закинул книгу на полку. Заложил руки за голову и уставился в потолок. Скоро совершится то, к чему он готовился… точнее, его готовили целых три с половиной года. Никаких эмоций не было. Первое время, когда мальчик ещё только поселился на базе, его вечное спокойствие в самых непредсказуемых и сложных ситуациях часто поражало наставников. Да и странным оно было у ребёнка, которому судьба отвела такой короткий срок жизни… Штатные психологи многое могли бы прояснить, но они хранили тайну, делясь своим мнением только с теми, кому положено его знать. Нет, он смеялся, плакал, веселился, но всё это было поверхностным, словно пена морская, сдуваемая первым же лёгким ветерком. Он мог моментально, словно повернув выключатель, подавить все чувства и стать серьёзным. Это умение здорово выручало его, когда он жил на улице, но об этом на Базе тоже знали немногие.

— Есть хочешь?

Очень не скоро до меня дошло, что обращаются именно ко мне. Я поднял заплаканное лицо и глянул на присевшего рядом со мной высокого парня в огромной кепке, под которой очень трудно разглядеть лицо.

Я отрицательно мотнул головой, но в животе предательски заурчало. Парень хмыкнул, отломил кусок булки и сунул его мне в руку. Я несмело откусил, а потом с жадностью набросился на еду.

— Ну и откуда ты, такое чудо, взялось?

Этот простой вопрос напомнил мне о произошедшем, и, совершенно забыв про булку, захлёбываясь слезами, я вывалил на незнакомца всё, что произошло. Как подъехала машина, как я увидел папу с мамой, лежащих у подъезда вместе с сестрой; про страшного дядю Игоря и про то, как бежал по улице. Думал ли я, что подобная откровенность может быть для меня опасной? Нет, конечно. Ни о чём я тогда не думал, кроме того, чтобы просто выплакаться и высказать кому-то свою историю.

— Понятно. — Парень вдруг сел по-турецки рядом со мной и задумался. — Вот что, шкет, в историю ты, конечно, попал очень скверную. И если я что-то понимаю, домой тебе возвращаться нельзя. Со мной пойдёшь?