Читать «Смерть не выбирают (сборник)» онлайн - страница 16
Григорий Соломонович Глазов
– Что ж, хорошо, – сказал Левин, – попробуем, хотя… – он поиграл пальцами по бумажке, врученной ему Шоором.
– Аванс я написал, – как бы напомнил Шоор, вставая.
– Я знаю.
Они церемонно раскланялись и Шоор удалился…
После обеда явился веселый Михальченко, тяжело, шумно вмял подушку кресла, в котором недавно сидел Шоор.
– Был немец?
– Был, был, – недовольно ответил Левин. – Ты, Иван, большой раздолбай. Зачем принимаешь такие дела?
– Так я же знал, кому поручить! – захохотал Михальченко.
– Ни хрена ты не знал. Валюта поманила. Где ты будешь искать концы этого Кизе? Это тебе не "домушник", который хорошо наследил.
– Надо порыться в архивах, – сказал Михальченко.
– В каких? – Левин презрительно вскинул на него глаза.
– КГБ.
– Во-первых, кто меня туда допустит? Во-вторых, это уже не архивы КГБ. Военнопленными занималось одно из управлений НКВД, а после его упразднения все было передано в созданное МВД.
– Так может, у них, – уже неуверенно сказал Михальченко, пыл его несколько поугас.
– Искать дело военнопленного Кизе среди сотен тысяч его соотечественников, сидевших в наших лагерях?
– Что же делать?
– Не знаю, – Левин, словно мстительно дразня, смотрел Михальченко в глаза.
– Он деньги, аванс, уже перечислил на наш инвалютный счет.
– Вот и купи себе японский видеомагнитофон, кассеты про американских детективов и наслаждайся, как они лихо работают.
– Ну, мы тоже не это… не пальцем деланы. Видел я их кассеты. В кино у них все путем. А на деле? Тоже мудохаются, как и мы, – Михальченко махнул рукой.
– С той только разницей, что профессиональней…
– Так что же нам делать? – спросил опять Михальченко. – Ефим Захарович, постарайтесь.
– Следующий раз ты тоже старайся думать. Обедал?
– Да.
– Будешь сидеть здесь?
– Да. Нужно сделать несколько звонков.
– Я пойду перекушу.
– Тут на Довженко есть хорошее кооперативное кафе, – улещивая, подсказал Михальченко.
– На кооперативное я еще у тебя не заработал, – пробурчал Левин и ушел…
7
Почти всюду снег сошел, два дня лил дождь, съедая его остатки в ложбинках. Степь, словно освободившись от тяжести снега, сделала первый весенний вздох и стала вдруг желтовато-серой, прошлогодне-осенней, но кое-где под еще скупым солнцем показалась первая щетинка недолговечной в этих местах зелени с еще живучей робкой синью каких-то полевых цветов.
Георг Тюнен видел из окна своего дома, как два верблюда, лениво наклоняя длинные шеи, общипывали влажные стебельки и медленно, словно жерновами, как-то горизонтально двигали челюстями…
Миновало почти три месяца с тех пор как Тюнен отправил своему приятелю Антону Иегупову в Старорецк письмо с фотографией, но ответа так и не пришло. Каждую ночь он просыпался, чтобы попить воды (диабетчиков всегда мучит жажда), а потом, ложась, засыпал не сразу. И в такие часы подумывал, что можно было бы и съездить в Старорецк к Антону, увидеть город своего детства, в котором не был сорок девять лет. Постепенно, но эти робкие мысли вызрели в решение. Пугало, правда, расстояние. Но однажды утром, взяв сберкнижку, он отправился в новое двухэтажное здание из серого кирпича, которое называлось "Дом быта". Там на первом этаже размещалась касса "Аэрофлота", сбербанк и почта.