Читать «Я обманывать себя не стану...» онлайн - страница 5

Песнь о собаке

Утром в ржаном закуте, Где златятся рогожи в ряд, Семерых ощенила сука, Рыжих семерых щенят. До вечера она их ласкала, Причесывая языком, И струился снежок подталый Под теплым ее животом. А вечером, когда куры Обсиживают шесток, Вышел хозяин хмурый, Семерых всех поклал в мешок. По сугробам она бежала, Поспевая за ним бежать… И так долго, долго дрожала Воды незамерзшей гладь. А когда чуть плелась обратно, Слизывая пот с боков, Показался ей месяц над хатой Одним из ее щенков. В синюю высь звонко Глядела она, скуля, А месяц скользил тонкий И скрылся за холм в полях. И глухо, как от подачки, Когда бросят ей камень в смех, Покатились глаза собачьи Золотыми звездами в снег.

1915

Плясунья

Ты играй, гармонь, под трензель. Отсыпай, плясунья, дробь! На платке краснеет вензель, Знай прищелкивай, не робь! Парень бравый, синеглазый Загляделся не на смех. Веселы твои проказы, Зарукавник — словно снег. Улыбаются старушки. Приседают старики. Смотрят с завистью подружки На шелковы косники. Веселись, пляши угарней, Развевай кайму фаты. Завтра вечером от парней Придут свахи и сваты.

<1915>

Русалка под новый год

Ты не любишь меня, милый голубь, Не со мной ты воркуешь, с другою, Ах, пойду я к реке под горою, Кинусь с берега в черную прорубь. Не отыщет никто мои кости, Я русалкой вернуся весною. Приведешь ты коня к водопою, И коня напою я из горсти. Запою я тебе втихомолку, Как живу я царевной, тоскую, Заману я тебя, заколдую, Уведу коня в струи за холку! Ой, как терем стоит под водою — Там играют русалочки в жмурки, Изо льда он, а окна-конурки В сизых рамах горят под слюдою На постель я травы натаскаю, Положу я тебя с собой рядом. Буду тешить тебя своим взглядом. Зацелую тебя, заласкаю!

<1915>

«Белая свитка и алый кушак…»

Белая свитка и алый кушак. Рву я по грядкам зардевшийся мак Громко звенит за селом хоровод, Там она, там она песни поет. Помню, как крикнула, шигая в сруб: «Что же, красив ты, да сердцу не люб. Кольца кудрей твоих ветрами жжет, Гребень мой вострый другой бережет». Знаю, чем чужд ей и чем я не мил: Меньше плясал я и меньше всех пил. Кротко я с грустью стоял у стены: Все они пели и были пьяны. Счастье его, что в нем меньше стыда, В шею ей лезла его борода. Свившись с ним в жгучее пляски кольцо, Брызнула смехом она мне в лицо. Белая свитка и алый кушак, Рву я по грядкам зардевшийся мак. Маком влюбленное сердце цветет… Только не мне она песни поет.

<1915>