Читать «Иван Грозный. Кровавый поэт» онлайн - страница 10

И появлялись стихотворные строки вроде написанных Владимиром Луговским:

…От белых поповен в поповском саду,От смертного духа морозного,От синих чертей, шевелящих в аду Царя Иоанна Грозного…

С одной стороны, вновь присутствует некая шизофреническая раздвоенность мысли: если ад и рай являются не более чем «поповскими выдумками», то как может советский поэт рассуждать, куда именно после смерти попал Грозный? С другой же – ничего нового, все в русле концепций еще времен Карамзина…

И только после окончания Великой Отечественной о Грозном начинают писать объективно. Потому что таково указание Сталина. А Сталин понимал Грозного, как мало кто другой – ему самому пришлось вести ту же самую борьбу со своими зажравшимися и обнаглевшими боярами, разве что назывались сталинские бояре иначе, но суть была та же…

Вот только после смерти Сталина и «разоблачения культа» многое вернулось на круги своя. Наряду с объективными исследованиями появляются и опусы, проникнутые прямо-таки патологической, нерассуждающей злобой к Грозному, уже не имеющие ничего общего с научными трудами…

Как говаривал один из персонажей Стругацких, уж на что я привычный человек, ребята, но и меня замутило…

Лично меня прямо-таки замутило, когда в одной из книг крайне мною уважаемого автора я вдруг прочитал, что, оказывается, «впервые регулярную армию в России создал Петр I». Автор этот, с его знанием истории, уж никак не мог запамятовать, что впервые регулярную армию в России создал как раз Иван Грозный. Но к Грозному он отчего-то относится со столь патологической ненавистью, что пошел на явный подлог, о чем сам, конечно же, прекрасно знает… Такие вот печальные последствия «карамзинщины» порой встречаются…

Но предисловие, сдается мне, несколько затянулось. А потому пора перейти к главному, то есть беспристрастному по возможности рассказу об Иоанне Васильевиче Грозном, могучем, страшном и несчастном человеке. Частенько после той или иной книги «черной серии» в мой адрес слышится уже прискучившее нытье, смысл коего сводится к одному: автор снова пытается злонамеренно кого-то «реабилитировать».

Во-первых: а чем, собственно, так уж скверно намерение кого-то реабилитировать? В том случае, конечно, если на человека возвели заведомо несправедливые обвинения?

Во-вторых, я никогда особенно не стремился играть роль «реабилитатора». Я просто-напросто пытался по мере возможностей, насколько удавалось, представить объективную картину прошлого. Если мне попадался миф и удавалось доказать, что это именно миф, выдумка, сплетня, я так и поступал. Если удавалось довести до читателя некие «реабилитирующие моменты», то кто ж виноват, что именно они обнаруживаются при глубоком изучении серьезных источников? Ну, а если кому-то всего-то навсего не хочется расставаться с привычным мифом, то это его личные медицинские проблемы, которые я решать не обязан…

А посему в качестве музы я всегда выбирал не порхающую барышню с арфой, а покойного английского историка Р. Коллингвуда (что, согласитесь, гомосексуальных мотивов под собой не имеет). Вот и на сей раз своему обыкновению изменять не намерен.