Читать «Двуликий Берия» онлайн - страница 28

Итак, в 23 года Лаврентий Берия — уже заместитель начальника Грузинского ЧК и руководитель самого важного ее подразделения — секретно-оперативной части, занимавшейся наблюдением за настроениями населения и разработкой оперативных мер против тех, кто подозревался в намерении бороться с Советской властью. Если попытаться вписать бериевскую должность в систему дореволюционных должностей, то это — заместитель (товарищ) начальника губернского жандармского управления. Во главе управления обычно стоял генерал-майор или полковник; его заместитель, соответственно, обычно носил чин полковника или подполковника.

Разумеется, до 1917 года Берия не мог даже мечтать, чтобы в 23 года получить чин подполковника. Не случись революция, он бы в этом возрасте в лучшем случае только окончил бакинский Политехнический институт (если бы он открылся) или какой-то иной вуз и поступил бы рядовым инженером к кому-нибудь из местных нефтяных магнатов — Манташеву, Гукасову или Нобелю (на заводе у Нобеля в Балаханах он в 1916 году проходил практику). Если бы повезло, мог бы со временем получить большой оклад, но вряд ли бы пошел на госслужбу, тем более учитывая его тягу именно к техническому образованию. Но этот вариант биографии был бы осуществим только в случае, если бы родители или сам Берия смогли каким-то образом изыскать средства для продолжения образования. Иначе пришлось бы идти Лаврентию на те же бакинские нефтепромыслы простым техником, и неизвестно, выбился ли бы он когда-нибудь в инженеры, сделал ли бы хоть какую-нибудь карьеру. Конечно, и техник в Баку зарабатывал вполне прилично. Той нужды, как в деревне, Берия бы уже не знал. Но юного мингрела, как кажется, снедало нешуточное честолюбие. И именно революция позволила реализовать самые честолюбивые мечты.

Когда познакомились Берия и Сталин, достоверно не известно. Некоторые историки относят это событие ко времени подавления грузинского восстания 1924 года. Возможно, это произошло и раньше. Во всяком случае, уже в январе 1924 года Берия докладывал лично Сталину о том, что Троцкий был столь слаб в день похорон Ленина, что не смог выступить публично, а лишь написал статью, которую прочитали по радио. Кстати, этот доклад опровергает версию самого Троцкого, что он не приехал на похороны из-за козней Сталина, сообщившего неверную дату траурной церемонии. Судя по всему, Лев Давидович был действительно болен и физически не мог присутствовать на прощании с Лениным.

Кстати сказать, нет никаких данных, что Берия когда-либо примыкал к левой или правой оппозиции Сталину. Даже весьма пристрастное следствие и июльский пленум 1953 года не рискнули навесить ему ярлык «троцкиста» или «бухаринца» и обвинить в связях с оппозиционерами 20-х годов (хотя предъявленное ему обвинение в «буржуазном перерождении» совпадало с тем, что в свое время предъявили Бухарину, Рыкову и его товарищам). От Троцкого же Лаврентий Павлович был далек, к идеям мировой революции никакого интереса не проявлял. Троцкий был романтиком революции, Берия — ее прагматиком. Лев Давидович тогда, сразу после смерти Ленина, мог победить в борьбе со Сталиным только на путях военного переворота и превращения СССР в латиноамериканскую «банановую республику» со своим каудильо. Некоторые командиры и комиссары Красной Армии, в первую очередь командующий Московским военным округом Николай Иванович Муралов, предлагали ему арестовать Политбюро и захватить власть, но Троцкий эту идею отверг. Он хотел быть не военным диктатором, а партийным вождем, призванным распространить коммунистическую революцию на весь мир, и за эту утопию заплатил жизнью.