Читать «Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия» онлайн - страница 93

— Человека нет! — говорит он, спускаясь; потом, принявшись за еду, он клюет мясо задней части. Но лишь только он проник в грудь и начал было есть, как Гесер потянул за шнур своей девятирядной железной ловушки и поймал птицу. Поймав орла и заставив его биться в ловушке, он набрал склянку крови из разбитого клюва и ждет. А в это время самка его, с плачем летая по небу, говорит своему самцу:

— Разве я не говорила тебе? Теперь, видно, пришла твоя смерть!

Чудесною силой своей постигая, что это с плачем летает самка орла, Гесер–хан говорит ей:

— Ах, черная орлица! Я не собираюсь убивать твоего самца. Ты, черная орлица, дай мне рожок молока из своих грудей, дай мне рожок слез из глаз черного орленка, дай мне тот сочный хрусталь–драгоценность с молотильный каток, что находится в пучине океана. Принеси мне эту тройню, а иначе я заставлю твоего самца метаться и биться в западне, пока не убью.

Отвечает ему черная орлица:

— Я попробую найти, государь десяти областей, грозный Гесер–хан, только не убивай! — и улетела с этими словами.

Не дала она грудей своему птенцу и набрала рожок своего молока; заставила плакать своего птенца и набрала рожок слез его. Раздобыла она и сочный хрусталь–драгоценность с молотильный каток, раздобыла из океана. Доставила она все это, вручила государю — хану десяти стран света и улетела вместе со своим самцом.

Как только со всеми этими драгоценностями Гесер–Мерген–хан отбыл к китайскому Кюмэ–хану, так тотчас и прибыл и уже входит в ханский дом, — а Кюмэ–хан, оказывается, продолжает и дневать и ночевать со своею ханшей в объятиях. Тогда говорит Гесер–хан:

— Эх, хан! Разве же не преступно ты действуешь? Ведь это, кажется, беззаконие: живому человеку жить с мертвецом! Как бы такое сожительство не оказалось дурным предвестьем для живого из двух! Делом живого человека было бы похоронить свою покойницу, пригласить лам для заупокойных служб и совершать благотворения! Когда же ты, хан, обрадовал бы весь свой народ новой женитьбой, то в этом и сказалось бы твое доброе имя, которое станут славить на весь мир.

— Кто таков этот глупый человек? — спрашивает Кюмэ–хан. — Я не покину ее целый год, нет, пока не истечет десять лет, до тех пор и не покину ее!

— В таком случае, как же мне и помочь хану? — И с этими словами Гесер–хан вышел.

Когда хан уснул, Гесер похитил ханшу, находившуюся в его объятиях, и вместо нее подложил дохлую собаку. Встав рано поутру, хан говорит:

— Горе, беда; видно, правду вчера говорил человек: моя–то вот долежалась до того, что превратилась никак в собаку? Возьмите ее и выкиньте!

Когда ее взяли и выкинули, то один привратник и сообщил:

— А выкинул–то ханшу, пробравшись сюда, Гесер! Я ж от страха не мог сказать ему ни слова!

— Горе, беда! — воскликнул хан. — Что этот Гесер–хан выкинул мою ханшу — это бы еще куда ни шло! Но как он смел в мои объятия подкинуть собаку, самое грешное и нечистое из всех животных?