Читать «Георгий Конисский» онлайн - страница 6

Философское наследие отечественных учебных заведений первой половины XVIII в., в частности крупнейших из них — Московской и Киевской академий, убеждает в том, что каждый философский курс — продукт своей эпохи, вобравший в себя традиции и интересы ряда поколений. Профессора философии, составляя свои философские курсы, умело сочетали достижения предшественников и насущные требования своего времени. Из истории Киево-Могилянской академии мы знаем, что она, возникнув как результат существенной потребности общественно-политической жизни, всегда оставалась на острие идейной борьбы своего времени (см. 38). Призванная к жизни задачами идеологической борьбы, Академия для успешной полемики с иезуитской наукой, посягающей на молодые умы, должна была постоянно держать руку на пульсе новейших научных достижений, чтобы привлечь жаждущее знаний юношество к борьбе против враждебной идеологии. Среди всех отечественных учебных заведений того времени Киево-Могилянской академии принадлежит в этом деле главная роль.

Учебные заведения Вильно и Полоцка, основанные иезуитами с целью полонизации и окатоличивания этого края, вплоть до середины XVIII в. оставались в плену католической догматической науки как опоры феодально-католической реакции. В этих учебных заведениях иезуитская философская наука базировалась на критике светского по своему характеру гуманистического мировоззрения, философско-религиозных, политических и организационных идей реформационного движения, и лишь в 40—60-х годах XVIII в. сюда стали проникать паука Нового времени и идеи западноевропейской философии, положившие начало развитию естествознания и рационализма. Ученые, не принявшие идеологию феодально-католической реакции, эмигрировали за пределы Белоруссии и Литвы, преимущественно в Москву и Киев, где вместе с русскими и украинскими прогрессивными деятелями развивали отечественную науку.

Славяно-греко-латинская академия в Москве, основанная под эгидой перепуганного расколом московского высшего духовенства, с первых лет своего существования отмежевывается от западноевропейской науки, в особенности философии. Воспитанники Падуанского университета греки Иоанникий и Софроний Лихуды преподают здесь в 1689 г. философский курс, видимо привезенный из Падуи, однако в угоду хозяевам Академии переориентированный на восточную патристику и византийско-греческую ортодоксальную науку. Оппозицию такой ориентации возглавляет Сильвестр Медведев — человек для своего времени весьма образованный и пылкий сторонник тесных контактов с западноевропейской наукой. Обвиненный в отступлении от ортодоксии, С. Медведев в 1691 г. был казнен, а в московской Академии еще на полстолетия воцаряется направление, заложенное Лихудами. Это подтверждает, в частности, философский курс неизвестного автора, преподававшийся в Академии в 1750–1751 гг. Автор курса не дает имен философов того времени, называя их всех «современниками» однако полемизирует с ними, старается опровергнуть их положения идеями из трудов Аристотеля, Августина, Боэция, отчасти Фомы Аквинского. Можно предположить, что автор этого курса был знаком с западноевропейской философией своего времени, и смело утверждать, что он учитывал интересы идеологической борьбы. Курс отличается общей антитомистской направленностью, полемикой с томистами по ряду важных философских вопросов, а именно: об объекте натурфилософии, о самостоятельном бытии материи и ее активности. Острой критике подвергаются положения представителей так называемой второй схоластики (Суарес). Однако философские курсы московской Академии в первой половине XVIII в. были еще весьма отдалены от развития отечественной науки, можно сказать, даже совсем изолированы от нее. Центр прогрессивной русской науки в это время находится в Петербурге, где уже в 30-е годы Академия наук удивляет Российское государство уровнем знаний, а М. В. Ломоносов своими исследованиями намного опережает ряд открытий западноевропейских ученых.