Читать «Круг общения» онлайн - страница 105

163

Jacques Ranciere. The Politics of Aesthetics. Continuum, 2004. Р. 39.

164

«Тотальное просвещение» – выпад в сторону франкфуртской школы в лице Адорно и Хоркхаймера, чей тезис «просвещение тоталитарно» обыгран (без упоминания первоисточника) в названии выставки, организованной Гройсом во Франкфурте. «Просвещенный абсолютизм» получил обоснование в «Наказе» Екатерины II (1767). См. также: Мих. Лифшиц. Что такое классика? М.: Искусство XXI век, 2004. С. 119.

165

По мнению Лакана, интерес к тотальности – синдром, возникающий у детей на «стадии зеркала», когда младенец, находящийся в лежачем состоянии, видит себя не целиком, а парциально, частями. «Стигма парциальности» требует компенсации. У взрослых это выражается в стремлении оперировать макроконструктами, в фиксации на идее тотальности, присущей вождям и тиранам. И не только им. Рецидивы парциальности преследуют нас на протяжении всей жизни. Гройс рассказывал, что в юности пролежал в постели более года из-за болезни позвоночника. По-видимому, этот возврат в прошлое оказал влияние на психику паци ента. Поиск утраченной полноты образа обрел черты «всеобщности». Гройс как-то признался, что перед каждым публичным выступлением ему начинает казаться, будто «все умерли». Этот галлюциноз – еще один пример «фиксации на идее тотальности», тем более что использование слова «все» удивляет намного больше, чем позиционирование себя в качестве ангела смерти.

166

Гройс чутко реагирует на высказывания других авторов (без упоминания их имен). В данном случае (т. е. в «History Becomes Form») это Жак Рансьер, в чьей книге «Th e Politics of Aesthetics» («Le Partage du sensible: Esthetique et politique») поставлен вопрос «Is history a form?..»

Институт тотальных поставок

1. Платон и Магритт

В «Очерке о даре»¹⁶⁷ Марсель Мосс определяет «потлач» как «институт тотальных поставок агонистического типа». По его словам, архаические дары и подношения – «проводники своей маны, магической, религиозной и духовной силы». Дары, составляющие символический обмен¹⁶⁸ – это «тезки духов». В статье «Генеалогия провала» (ХЖ, № 85, ч. 2) обсуждался вариант символического обмена, связанный с ситуациями, «когда лексика и изображение сополагаются вместе, но никаким очевидным способом не могут быть поняты в своем взаимодействии или в своей разведенности». Пример – картина Рене Магритта, на которой изображение трубки соседствует с фразой «Это не трубка» («Ceci n’est pas une pipe», 1926). Казалось бы, образ объекта на «сетчатке» холста¹⁶⁹ мало чем отличается от аналогичного образа на сетчатке глаза. И то и другое – репрезентация, включая словесное разоблачение «круговой поруки» между трубкой и ее изображением.

Множественность уровней опосредования – спорный вопрос. Не менее спорный, чем то, что художественный образ трубки не есть трубка. В диалоге «Кратил» Платон прибегает к понятию «прагма», чтобы воспрепятствовать сближению между интерпретацией и переводом, копией и оригиналом, вещами и именами – вопреки их сцепленности в нашем сознании и в культурной традиции. С одной стороны, они делают вид, будто не могут жить друг без друга, а с другой – между ними бездна, и Магритт (в «Ceci n’est pas une pipe») наглядно демонстрирует эту двойственность, разводя имя и вещь в регистре репрезентации посредством свойственной ему визуальной дидактики. Для одних – это благая весть, для других – дискредитация символического обмена между словом и взглядом. Нежелание использовать слова и вещи по назначению – из той же оперы. Как бы то ни было, тотемно-клановый, агонистический характер сделки между словом и взглядом от этого не меняется.