Юная Бовари ходит в баптистский храм,Смешивает кофе и виски напополам —В рамках приличий – не больше полсотни грамм.Снятся ей и Содом, и полет по Эдемским садам.Прячет фальшивый жемчуг в отцовский сейф,Красит волосы в синий, убегает на рейв.Юная Элоиз близорука, анорексично тонка.Иногда по ночам ей страшно, что жизнь коротка,Если в двадцать чувствуешь старость на кончике языка,В какой же кромешный ад занесет к сорока?Она убирает скрипку в старый футляр,Протягивает двадцать баксов – мерси, Абеляр.Юной Офелии в зеркале чудится бледная моль,Она красит ресницы и налегает на алкоголь.По субботам топит в ближайшем бассейне боль,Ей хорошо даются и брасс, и кроль,И баттерфляй, и особенно вольный стиль.Проплывает не меньше пятнадцати полных миль.Бовари говорит: выйду за Форбса, разорю его и сбегуК Аполлону – он будет ждать на другом берегу.Элоиз молчит, теребит серебряную серьгу.Офелия говорит: брошу пить к тридцати годам,Куплю себе дом у заросшего лилиями пруда.Куантро пьется легко, как святая вода.Пьют за светлое будущее, ночь до обидного коротка,Бледнеет луна и созвездие Гончих Псов,Они смеются, осушают рассвет в три неполных глотка,А кто-то незримый равнодушно поглядывает с потолкаТо на них, то на циферблат своих карманных часов.
