Читать «Воскресные охотники» онлайн - страница 9

— На раковъ поохотиться вздумали?

— Да, хочется на тухлую говядину половить, — отвѣчалъ тотъ. — Поѣдемъ къ сваямъ. Тамъ около свай ихъ множество.

— Нѣтъ, ужъ отъ раковъ увольте… На какую угодно рыбу можно меня сманить, а на рака нѣтъ.

— А что?

— Не люблю я этого звѣря.

— Отчего?

— Да оттого, что онъ не показанный.

— То есть какъ это не показанный?

— Очень просто. Нешто онъ показанъ, чтобы его ѣсть?

— Да вѣдь много чего не показано.

— А что не показано, того и ѣсть не надо. Вотъ рыба показана, а ракъ проклятый.

— Кто-же это тебѣ сказалъ?

— Старые люди говорятъ. Да и помимо того нешто не видать, что онъ проклятый?

— Ну, а какая же примѣта? Въ чемъ-же это видѣть-то?

— Да вѣдь онъ задомъ пятится. Всякая животная тварь, хоть какая тамъ ни будь она мелкопитающаяся, впередъ ползетъ, плаваетъ или ходитъ, а ракъ — назадъ.

— Ну, это еще ничего не доказываетъ.

— Нѣтъ, доказываетъ. Ракъ проклятъ, зачѣмъ онъ мертваго человѣка жретъ. Вы посмотрите-ка, когда на рѣкѣ мертвое тѣло объявится — такъ на немъ раки и сидятъ, впившись. Сидятъ, впившись, и жрутъ его.

— Такъ что-жъ изъ этого? Этимъ, стало быть, раки даже пользу приносятъ. Они уничтожаютъ заразу. Вѣдь трупъ-то заразу распространяетъ, заражаетъ воду.

Миней посмотрѣлъ на молодого человѣка и покачалъ головой.

— Такъ разсуждать нельзя. Тѣло по закону должно быть землѣ предано. Земля — и въ землю идеши, а ежели ракъ мертвое тѣло съѣстъ, то что-же землѣ-то предать?

— Въ землѣ тѣло черви съѣдятъ. Не все-ли равно, что ракъ, что черви?

— Да вѣдь и червь проклятый и онъ изъ-за этого пресмыкается.

— Вороны также склевываютъ мертвыя тѣла.

— И воронъ проклятый за это самое. Ему за все это приказано каркать и несчастіе накликать. Гдѣ воронъ пролетитъ да каркнетъ — тамъ ужъ добра не жди. Всегда передъ несчастіемъ.

— Волки мертвое тѣло растаскиваютъ.

— Тоже проклятый. Изъ-за этого волкъ и воетъ, изъ-за этого самаго и приказано ему выть. У него другого и голосу нѣтъ, не дано ему.

— Гіена, шакалъ. Да мало-ли звѣрей есть, которые мертвыя тѣла ѣдятъ.

— Ну, этихъ звѣрей я не знаю, не слыхалъ про нихъ, а что ракъ, воронъ и волкъ — это намъ доподлинно извѣстно, что они проклятые.

— А между тѣмъ ракъ вкусная пища.

— Да вѣдь мало-ли что ѣсть вкусно, а только онъ не показанъ. Нашъ нѣмецъ на заводѣ вонъ воробьевъ стрѣляетъ да ѣстъ, а нешто они показаны?

— А воробьи отчего не показаны?

— Да не показаны. Тоже за какія-нибудь провинности не показаны. Птицу только ту можно ѣсть, у которой ноги не связаны.

— А у воробья развѣ связаны?

— Конечно-же связаны. Кабы онѣ не были связаны, то онъ ходилъ-бы, а то онъ прыгаетъ. Вотъ курицу ѣсть показано — она ходитъ, тетерева показано — тоже ходитъ. Всѣ показанныя птицы ходятъ.

— Невидимыми нитками, стало быть, ноги у воробья связаны? — спросилъ молодой человѣкъ.

Миней посмотрѣлъ на него и отвернулся.

— Я, баринъ, такъ не люблю разговаривать, — отвѣчалъ онъ. — Зачѣмъ такъ говорить? Я съ вами по душѣ, а вы въ насмѣшку.

— И лягушка стало быть оттого не показана въ пищу, что она прыгаетъ? — допытывался молодой человѣкъ.