Читать «Воскресенье на даче» онлайн - страница 16
Николай Александрович Лейкин
— Дѣйствительно, больше нечего дѣлать. Тощища смертная, — отвѣчала супруга. — Ты вотъ что… Ты посыпь сегодня въ спальнѣ персидскимъ порошкомъ. Это и отъ блохъ хорошо, и отъ комаровъ хорошо.
— Сыпь сама. Мнѣ лѣнь. Я и такъ хорошо сплю.
— Вотъ нѣмецъ сосѣдній ужъ не сказалъ-бы этого, а услужилъ женѣ.
— То нѣмецъ.
Звякнулъ нутреной замокъ, запирающій дверь, выходящую на терассу, и скоро въ дачѣ мелькнулъ огонекъ, мелькнулъ и погасъ. Затѣмъ въ дачѣ все стихло.
VIII
ПАКИ И ПАКИ У НѢМЦЕВЪ
Блѣдно-лиловая іюньская ночь спустилась надъ Лѣснымъ. Трубятъ комары. Амалія Богдановна Гельбке, переодѣвшись изъ холстинковаго платья въ блузу, сидитъ на ступенькахъ, ведущихъ на терассу дачи и отмахивается вѣткой акаціи отъ комаровъ. Францъ Карлычъ Гельбке въ старой коломянковой парочкѣ и въ гарусныхъ туфляхъ поливаетъ изъ лейки цвѣты въ своей единственной клумбѣ. Походка его не совсѣмъ тверда. Онъ слегка покачивается.
— Amalchen! Nicht wahr, bei uns ist sehr gemüthlich? — спрашиваетъ онъ жену заплетающимся языкомъ.
— О, ja, Franz, aber diese комары… Ужасно они кусаютъ.
— Это хорошо, мамахенъ.
— Что-же тутъ хорошаго, Францъ? Я вся искусана. Больно, чешется.
— О, ты не знаешь натургешихте… Комары лишнюю кровь отвлекаютъ. Ну, какъ ты сегодня веселилась?
— О, Францъ! Совсѣмъ хорошо. Danke sehr. Ты знаешь я была совсѣмъ другого мнѣнія о Грюнштейнъ. Я думала, что онъ къ намъ придетъ что-нибудь кушать, а онъ самъ принесъ дѣтямъ бомбошки, принесъ апотекершнапсъ и даже раковъ не кушалъ. Сейчасъ видно, что это хорошій человѣкъ. Свой шнапсъ пилъ и нашихъ раковъ не кушалъ.
— Ну, вотъ видишь… Онъ очень воспитанный человѣкъ.
— И Аффе хорошій человѣкъ. Онъ тебѣ, кажется, подарилъ три сигары?
— Да, три сигары. На пробу… Онъ коммиссіонеръ гамбургскихъ сигаръ. Одна сигара въ восемь копѣекъ, другая десять, третья пятнадцать.
— И ты будешь покупать у него такія дорогія сигары! Фуй, Францъ!
— Я, мамахенъ, его надулъ. Я не буду у него покупать сигары, а отчего-же не взять на пробу? Ему для пробы отъ торговаго дома полагается. Я, мамахенъ, буду по прежнему курить мои рижскія сигары по три рубля сотня.
— Тебѣ, Францъ, и это дорого. Дѣлай, Францъ, экономію на иллюминацію для дня моего рожденія и кури сигары въ два рубля.
— Въ два рубля, Амальхенъ, сигары очень воняютъ. Ты сама скажешь: «пфуй, чѣмъ это такимъ гадкимъ пахнетъ!»
— Я никогда не скажу «пфуй» тамъ, гдѣ экономія. А экономія намъ нужна для моего рожденія. У насъ будутъ гости.
— Мамаша! Хочешь, я тебѣ скажу одну тайну?
Гельбке остановился передъ женой съ лейкой въ рукахъ и улыбнулся.
— Nud? — спросила Амалія Богдановна.
— Грюнштейнъ тебѣ хочетъ сдѣлать сюрпризъ въ день твоего рожденія. Онъ хорошій химикъ. Онъ приготовитъ у себя въ аптекѣ фейерверкъ и привезетъ тебѣ въ подарокъ.
— Ist wohl möglich? — удивленно воскликнула мадамъ Гельбке и прибавила: — Грюнштейнъ совсѣмъ хорошій человѣкъ. И сестра Аффе Матильда прекрасная дѣвушка. Я думала, что она будетъ такъ много есть за фрюштикомъ, а она очень мало ѣла. Кромѣ того, она принесла дѣтямъ ягодъ, и когда мы катались на лодкѣ, цѣлый часъ вязала мой чулокъ для Фрица. И потомъ она принесетъ мнѣ выкройку для платьица Густи и подаритъ моточекъ краснаго шелку.