Читать «InterТеррор в России. Улики» онлайн - страница 3

Ленимся много. Встаем не рано утром, ложимся спать под бряканье телевизора. Мы забыли, что демократия – это ежедневный труд. Демократия – это условия выживания человечества, а не манна небесная, которая должна появляться сама по себе. Не бывает такой демократии.

Демократия не предлагает и не предполагает бездеятельности. У нас, как только начались демократические преобразования, были восприняты народом некие постулаты, которые на самом деле не работают. Вот, казалось бы, уберем коммунистов из власти и как заживем! Если бы все было так просто… Думали, вернем землю крестьянам – жизнь изменится. Ну вот и вернули. Сейчас в среднем по Центральному федеральному округу на одного селянина приходится семь гектаров земли, есть паи, которые они потом, к сожалению, продают, не обрабатывают. Конечно, я не говорю о том, что семь гектаров можно обработать лопатой, но по опыту знаю, что одна семья может спокойно обрабатывать около 45 соток. Знаю, потому что сам рос в крестьянской семье. Сколько обрабатывает сейчас крестьянин? Всего 10–15 соток под картошку на зиму.

Демократия, как и любое изобретение человечества, требует специального подхода, навыков и бережного отношения. Демократия – это прежде всего труд до седьмого пота. Даже при социализме, который подразумевал наличие определенных льгот, существовала уголовная ответственность за тунеядство. Сейчас у нас статьи за тунеядство нет, а демократия воспринимается как возможность не ходить на работу вообще. Вот и все.

Или возьмем, например, такой демократический институт, как суд присяжных. Ни у кого не вызывает сомнений необходимость его существования. Но в России происходят странные вещи – суд присяжных заседателей в Ингушетии оправдал 5 июля 2004 года Маирбека Шабиханова, который привлекался к уголовной ответственности за хранение оружия и участие в бандформированиях. А после освобождения он появился в составе группы террористов, захватившей школу в Беслане 1 сентября того же года.

С одной стороны, это, конечно, не является поводом для того, чтобы отказаться от суда присяжных заседателей, но, с другой стороны, стоит задуматься: возможно, следует действовать иначе? Например, почему Шабиханова должен был судить именно ингушский суд? Было бы лучше, если б его судили, например, в Якутске. На Кавказе очень сильны родственные связи и существует традиция не выдавать своих. Поэтому законодательство должно быть более гибким.

Наша комиссия выступила с законодательной инициативой в отношении ряда статей Уголовного кодекса РФ о терроризме. Мы предложили внести изменения, в соответствии с которыми преступник отбывал бы наказание не по месту жительства и не по месту совершения преступления, а где-нибудь в третьем регионе.

На Кавказе существует большой соблазн – отбить из тюрьмы своих. Тем более там тюрьмы в плохом состоянии, здания ветхие. Сейчас идет суд над единственным живым террористом, захватившим Беслан, – Кулаевым – и никто не задумывается, во сколько обходится охрана этого заключенного. Правоохранительные органы регулярно получают информацию о подготовке рейда по его освобождению. А нужно было судить Кулаева, скажем, где-нибудь в глухой деревне Архангельской области, где кругом болота, – пусть туда террористы попытаются сунуться, да они там же и утонут вместе со своим обмундированием.