Читать «Двор Карла IV. Сарагоса» онлайн - страница 264

— Это французы занимают Косо, — пояснил кто-то.

— Копайте скорее, друзья, — поторопил Агустин двух товарищей, рывших глубокую могилу у подножья кипариса. Иначе придут французы и помешают нам похоронить ее.

Какой-то человек медленно бредет по улице Антон Трильо. Остановившись у разрушенной стены, он заглядывает внутрь сада. Разглядев человека, я вздрагиваю. Изменившийся, сгорбленный, мертвенно-бледный, с запавшими глазами и потухшим взором, он идет неверными шагами, и мне кажется, что я уже лет двадцать не видел его. Его одежда превратилась в лохмотья, перепачканные кровью и грязью. В другом месте и при других обстоятельствах его приняли бы за восьмидесятилетнего нищего, пришедшего просить подаяния. Он подходит к нам и таким слабым голосом, что мы одни слышим его, говорит:

— Агустин, сын мой, что ты здесь делаешь?

— Хороню Марикилью, отец, — спокойно отвечает юноша.

— Зачем? К чему такая забота о посторонних, когда твой бедный брат все еще лежит без погребения среди других павших патриотов? Почему ты оставил мать и сестру?

— Моя сестра окружена любящими сердобольными людьми, они позаботится о ней; а у этой бедняжки нет никого, кроме меня.

Дон Хосе де Монторья — я никогда не видел его таким мрачным и задумчивым — промолчал и стал засыпать яму, на дно которой опустили тело юной красавицы.

— Бросай землю, сынок, бросай, да побыстрее! — воскликнул он наконец. — Все кончено. Французов впустили в город, хотя можно было держаться еще месяца два. Эх, нет у людей души! Пойдем со мною и поговорим о тебе.

— Сеньор, — твердым голосом ответил Агустин, — французы в городе, но ворота еще открыты. Сейчас десять, а в полдень я покину Сарагосу и отправлюсь в монастырь Веруэла, где проведу остаток своих дней.

По условиям капитуляции гарнизон должен был выйти с военными почестями через ворота Портильо. Я был так измучен и обессилен голодом, усталостью и раной, полученной в последние дни, что моим товарищам приходилось временами нести меня. Я едва различал французов, которые скорее с грустью, чем с ликованием занимали то, что прежде было городом и от чего теперь остались лишь бесконечные, внушающие ужас руины. Увы, этой юдолью запустения стал легендарный город, достойный того, чтобы его оплакал Иеремия и воспел Гомер!

В Муэле, где я задержался на отдых, меня разыскал дон Роке, который тоже покинул город, опасаясь преследований.

— Габриэль, — сказал он мне, — я никогда не думал, что эти канальи-французы так вероломны. Я надеялся, что они воздадут должное героизму защитников города и станут человечнее. Несколько дней тому назад мы видели, как по Эбро, уносимые волнами, плыли тела двух жертв разъяренной французской солдатни из армии Ланна, — это были Сантьяго Сас, командир отважных стрелков из прихода Сан-Пабло, и падре Басильо Боджиеро, наставник, друг и советник Палафокса. Говорят, падре вызвали ночью из дома под предлогом какого то важного дела, а когда он оказался среди предателей-французов, его отвели на мост, прикончили штыками и бросили тело в реку. Такая же участь постигла и Саса.