Читать «История шпионажа» онлайн - страница 30

„Стоя перед лицом смерти с осознанием того, что я служил благородным целям, я верю, что то, о чем я прошу Ваше превосходительство, а именно облегчить мои последние минуты, не останется без ответа.

Симпатии к солдату несомненно убедят Ваше превосходительство и военный трибунал изменить способ казни на подобающий человеку чести.

Сэр, позвольте мне надеяться, что из уважения ко мне Вы измените свое решение, а моя любовь к Вам станет еще сильнее, когда я узнаю, что закончу свою жизнь не на виселице“.

На просьбу было отвечено отказом. Андрэ повесили через два дня после того, как он написал это письмо. Секретарь конгресса Чарльз Томсон записал в протоколе:

„…время, прошедшее от задержания майора Андрэ 23 сентября до его казни 3 октября; то, как расследовалось его дело; письма, говорящие о том внимании, с которым Его превосходительство генерал Вашингтон и другие люди относятся к нему, — все это показывает, что мы в своих поступках руководствовались не местью. Военное время было против его просьбы, сделав невозможным то, о чем он просил“.

Еще один пример, даже более показательный, — письмо генерала Израэля Путнэма британскому губернатору Уильяму Трайэну:

„Сэр,

лейтенант королевских войск Нэтам Палмер был доставлен в мою ставку по подозрению в шпионаже, был допрошен и признан виновным, могу заверить Вас, сэр, что он будет повешен.

Честь имею, Израэль Путнэм.

P. S. Полдень. Он повешен“.

Многие годы такое отношение к шпионам соседствовало с полным отсутствием интереса к созданию разведывательных и контрразведывательных организаций. Хотя еще в 1869 году в Министерстве финансов была создана секретная служба, она занималась в основном охраной президентов и поимкой фальшивомонетчиков. В Министерстве юстиции существовало отделение расследований, которое позднее стало ФБР. Но большинство его задач было направлено на борьбу с расцветом бандитизма, который последовал за принятием „сухого закона“.

Безразличие общества и правительства к сфере шпионажа оказалось настолько сильным, что генерал-лейтенант Хойт С. Ванденберг, первый директор ЦРУ, выступая 29 апреля 1947 года перед Сенатской комиссией по вооружениям, сказал следующее: „Я думаю, можно с полной уверенностью заявить, что до самого Пёрл-Харбора в нашей стране не было таких разведывательных служб, как в Великобритании, Франции, России, Германии или Японии, только потому, что жители Соединенных Штатов не приняли бы их. Чувствуется, что в шпионаже и в разведке вообще было что-то антиамериканское. Все были уверены, что единственное условие для победы в войне — если она будет — умение стрелять. Одной из самых больших ошибок, сделанных нами до войны, стала уверенность в том, что, если Япония нападет на нас в Тихоокеанском регионе, наши вооруженные силы решат этот вопрос в течение нескольких месяцев. Разведка сама по себе не зло, а работа в ней не должна быть оскорблением“.