Читать «История шпионажа» онлайн - страница 219

Этот суд был настолько показательным, насколько Великобритания могла себе позволить. Его целью было полностью осветить дело, показать всех виновных, постараться скрыть огрехи в системе безопасности разоблачением шпионской сети, показать в выгодном свете работу Скотланд-Ярда и МИ-5 и строго наказать подсудимых.

Если бы подсудимых обвиняли в нарушении Закона о государственных секретах, как это было в случае Фукса и Мэя, их вряд ли приговорили бы к более чем четырнадцатилетнему заключению. Но им предъявили обвинение в организации заговора. В обвинительном акте говорилось, что «в период с 14 апреля 1960 года по 7 января 1961 года они вступили в сговор, угрожавший национальным интересам и безопасности страны, с целью передачи другим людям информации, которой может прямо или косвенно воспользоваться враг». Британский Уголовный кодекс не оговаривает максимальный срок заключения в делах о заговоре.

Суд начался 14 марта, обвинителем был Главный прокурор Великобритании сэр Реджинальд Меннингем Буллер, к чьему имени прекрасно подходит прозвище «сэр, смеющийся над манерами», чего, естественно, не упустила пресса. Сэр Меннингем Буллер настойчиво пытался преодолеть скуку, возникшую на суде, и собственную склонность к риторике. Восемь дней — необычайно долгое время для суда в Англии, и в драме пяти советских агентов, чья вина была очевидна с самого начала, оказалось совсем не много волнующих моментов.

Было выслушано тридцать свидетелей, которые только добавляли цемент к уже построенной стене доказательств, была также выставка из 120 предметов, начиная от китайских свитков и заканчивая сумочкой мисс Ги. Выступило двадцать агентов МИ-5, которых вызывали по буквам (чтобы не разглашать их имен), они рассказывали о своих наблюдениях.

Агентов вводили из специальной боковой комнаты в углу зала, они исчезали сразу после дачи показаний, поэтому их нельзя было сфотографировать, нарисовать или каким-то образом запомнить.

Первый зал в, здании Центрального криминального суда (Олд-Бейли) отделан светлым дубом, в потолке непрозрачное окно. Подсудимые находились в стеклянной камере напротив судей. За ними была галерея для гостей на 100 мест. Все дни она была полностью занята. Жюри присяжных, в составе которого были только мужчины, сидело напротив обвинителей.

Героем суда стал Лонсдейл, а негодяем — Гоутон. Теперь, когда все знали, кто такой Лонсдейл, наблюдатели говорили, что его невозможно принять ни за кого, кроме русского. По их словам, даже по-английски он говорил со славянскими интонациями, которые ясно доказывали, что английский не был его родным языком. Когда он выступал на суде, то говорил и выглядел тем, кем был на самом деле: русским, который прошел подготовку, чтобы казаться канадцем. В то же время он демонстрировал качества настоящего профессионала. Он как бы отделил себя от суда и на каждое заседание приходил с книгой о шпионах, написанной в XIX веке, «Лотос и Ветер», которую читал, когда ход процесса становился неинтересен.