Читать «Анна Ахматова. Психоанализ монахини и блудницы» онлайн - страница 109

7 апреля 26

Милый – грустное утро без тебя, с чувством долгой, даже древней общей жизни. Наверное, ничто от меня тебе уже не ново (и это письмо), – а мне бы вместе с тобой смотреть вниз на море жизни всегда и «вечно» – и отмечать твоими словами, что знакомо и что незнакомо, узнавать появление новых «кораблей».

Бегут облака на окне сквозь розовые деревья – с твоей стороны, заблаговестили – разлучная, неласковая, холодная, как эта весна, ты всегда, как весна? Ан.

Приходи обедать, А.Е. не будет, будем вдвоем.

Я уже забыл и какие твои руки, и какая шея – так мало виделись, так внешне виделись.

Ты уже не согласна, наверное, быть до конца вместе, уже скучаешь?

А я не хочу менять ни одного слова твоего на другое слово.

Целую тебя, серые глаза, темнеющие по краям, это я вчера увидел и запомнил.

К.-М.

Потом было длинное письмо, в котором Николай Николаевич писал Ахматовой о том, как попал в железнодорожную катастрофу, был ранен и вспоминал о ней. Но ответного письма не нашлось, и я так и не узнала, как среагировала она на то, что ее муж едва не погиб. Однако похоже, то ли разлука усилила ее чувства, то ли это происшествие заставило быть более нежной, но следующие два письма наконец-то были написаны любящей женой, а не поэтом.

2 мая 27 г.

Милая Радость, я уже получила 3 письма из Токио. Николушка, не унывай, стыдно. Дома все благополучно. Уверяю тебя, что нам здесь совсем не плохо; тепло, тихо, никто нас не обижает. Я здорова, вчера (1-го мая) ездила в Ц., была в парке, ты со мной, как всегда, милый и дерзкий. Еще нет ни цветов, ни травы, но во всем весна. Вспомнила всех, кто для меня связан с Ц. парками: Анненского, Комаровского. Николая Степановича (и стихотворение П-на: «В начале жизни школу помню я»).

Я проезжала мимо дома, где прошла твоя юность; алый флаг – над балконом, окна освещены. Что печальнее прошлого? Милая Радость? Неужели еще хоть одну весну в жизни встречать без тебя, быть этого не может. Но я рада, что ты уехал, что ты узнал новое невиданное. Меня начинают пугать твои письма. Клянусь тебе, здесь все в порядке, Галя лелеет меня, Ира здорова – все тебя любят, ждут и хотят, чтобы ты был так же безмятежен. Твою телеграмму, посланную сегодня в 8 утра, я получила в 5 ч. пополудни, с ужасом думаю, что не писала тебе 2 недели, что ты будешь волноваться, а оттого пуще хандрить и мрачнеть. Не надо, солнце, береги нашу любовь, когда мы так тяжело разлучены.

Ходишь ли в музеи, видишь ли людей? пиши и помни, а главное, будь веселым азиатом (как эти два слова ни за что не связываются?!).

Целую тебя, подумай, каково мне смотреть на твою карточку, где ты в повязке. Обещаю писать часто.

Анна – твоя.

18 мая 1927

Дорогой друг, последнее письмо я получила 12-го, т. е. очень давно. Если завтра не будет письма, пошлю телеграмму. О моих кавказских делах тебе пишет Лукницкий, если ты не хочешь, чтобы я ехала, извести немедленно. Не поеду.