Читать «Крымское ханство в XVIII веке» онлайн - страница 83

Незадолго до заключения Кючук-Кайнарджийского мира Шагин-Герай еще раз выступил на сцену во время ногайских волнений, для успокоения которых он был послан русскими на Кубань, снабженный достаточным количеством денег и войска. Когда, по заключении мира, крымцы заявляли упорное желание оставаться под турецким владычеством, Шагин-Герай вздумал воспользоваться этим для осуществления своих целей, предложив Щербинину составить из ногайцев оппозицию крымцам и, при их содействии, сделаться самому ханом на условиях полного прекращения всяких сношений с Портой. План его получил одобрение, но встретил препятствие к исполнению со стороны Румянцева, который, получив благоприятные известия из Константинополя о направлении политики Порты, не хотел мешать утверждению мира новыми осложнениями.

Проницательный Ресми-Ахмед-эфенди был прав, когда в размышлениях своих по поводу Бухарестского конгресса отзывался о Шагин-Герае как о пронырливом и беспокойном авантюристе, кандидатура которого на ханство была весьма не по сердцу туркам. «Выбор хана, — пишет Ресми-Ахмед-эфенди, — по смыслу договора, предоставляется самим татарам. Коль скоро ханом не будет человек пронырливый и сеющий смуты, то, под условием непричинения беспокойства ни одной из сторон, он будет пользоваться доверием их. Но Шагин-Герай уже подал повод к беспорядкам: он производит волнение среди татар и смущает дружеские отношения двух держав. Можно быть уверенным, что и впредь если некоторые из татар примут его, то другие непременно станут отвергать его, и, таким образом, он сделается помехой к полному согласию, к которому так стремятся и которое так желательно. Поэтому если Российская Держава откажется от поддержания Шагин-Герая, нарушающего согласие, и если татары выберут кого-нибудь другого, кроме него, то Высокая Держава утвердит его на ханстве, и все прочие условия тоже будут соблюдаться. Эта мера самая приличная достоинству обоих государств и самая благодетельная для состояния рабов Божиих… Если бы теперь удалось лестью вывести московцев из Крыма, то это было бы великое дело! При наличии же затруднений с Шагин-Гераем остается уповать и надеяться, что так как это — человек, звезда которого уже закатилась, то он, по милости Божией, долго не протянет: судьба каким-нибудь способом да уберет его, подобно тому как в 82 (1768) году убрала Дели-Крым-Герая, который наделал столько шуму в 78 (1764) году».

Правда, тут анахронизм: в то время, про которое говорит автор, еще и речи не было о кандидатуре Шагин-Герая. Наш уполномоченный на Бухарестском конгрессе Обрезков в одной из конференций упоминает только, что «татары сами отправили калгу-султана к русскому двору, дабы наиточнейшим образом постановить дело о вольности и независимости их, снабдив его с тем публичными актами, как от стороны хана, так и от всех обществ татарских» и т. д. Тут везде Шагин-Герай является в качестве второстепенного лица, действовавшего по доверенности хана, каковым тогда признавался Россией Сахыб-Герай. Ресми-Ахмед-эфенди писал свое сочинение в 1195 году (1781). Шагин-Герай тогда уже состоял ханом по милости России, и турецкий публицист мог не упомнить в точности времени, когда она выдвинула его кандидатом на ханство, и таким образом позднейший факт пророчески излагает раньше, чем он свершился. Такое заключение следует из обмолвки насчет Шагин-Герая, что он был «человек, звезда которого уже закатилась»: что можно было про него сказать в 1781 году, того никак нельзя было сказать почти на десять лет раньше.