Читать «Крымское ханство в XVIII веке» онлайн - страница 59

Занятый главным образом своей собственной особой и амикошонскими отношениями к хану, барон де Тотт не сохранил даже чисел ханского маршрута: вышеприведенная цифра — 7 января — есть единственная в описании целой, хоть и непродолжительной кампании. Но о чем часто и настоятельно вспоминает болтливый француз, так это о страшных холодах, свирепствовавших в ту зиму, так что в ханском ополчении и люди, и лошади массами гибли от стужи. Превознося строгость дисциплины, настоятельно поддерживавшуюся железною волей Крым-Герая в своем полчище, и его гуманность, признаком которой де Тотт выставляет отвращение хана от отрубленных голов неприятельских, барон тут же преподробно рисует картину поистине варварской расправы хана с одним ногайцем-мародером и процедуру дележа пленников, причем на долю барона хан тоже отчислил десять красивых мальчиков. Трудно сказать, кто худшую роль играл в этом дележе — дикий ли татарин, по преданию отцов считавший эту процедуру делом обыкновенным, или цивилизованный француз, подавший своим нравом и манерами повод хану предполагать, что красивые мальчики составят весьма подходящий сюрприз приятному спутнику, который был «eloigne de son Harem».

Самое любопытное из сообщаемого Тоттом — это факт крайнего нерасположения и недоверия Крым-Герая к туркам; он пророчил, что трусость их причинит много зол Оттоманской империи, и его пророчество, как известно, вскоре оправдалось.

Описывая это «последнее в нашей истории татарское нашествие», Соловьев говорит, что, «опустошив, по обычаю, земли и врагов и друзей, крымские разбойники, довольные ясырем, ушли за Днепр, и хан отправился в Константинополь, повез султану в подарок пленных женщин». Но тут не все сказано верно: Крым-Герай больше не видал Константинополя. Совершив свой опустошительный набег, хан вернулся опять в Каушан, куда, говорит Тотт, «мы прибыли одинаково довольные тем, что могли отдохнуть от трудностей кампании». Здесь у них проходило время «ay milieu des plaisirs dans lesquels Krim-Gueray aimait a se delasser». Барон умалчивает об оргиях, происходивших у Крым-Герая, за страсть к которым он и получил от своих соотечественников прозвище «Сумасшедший хан» — Дэли хан. Он и умер-то под звуки концерта, который играли ему шесть музыкантов, постоянно находившихся в его покоях. Подвергаясь во время похода всем неудобствам и трудностям зимнего путешествия и питаясь вместе с прочими татарами толокном, Крым-Герай в то же время умел смаковать хорошее венгерское вино и очень любил наслаждаться фиглярскими зрелищами. Любопытно известие как относительно оргий, происходивших в Каушане, так и участия в них конфедератов, которые фигурировали в качестве вожатых в этой кампании. Когда пронеслась молва о том, что в Каушане день и ночь происходят пляски да потехи, то «антрепренеры с большими издержками и хлопотами, в надежде на щедрость хана, позабирали всех, какие только оказались, мальчишек в банях и цирюльнях в Стамбуле и в Пере, посажали их в повозки и запрудили Каушанское поле. Когда собравшие этих мальчиков хозяева прибыли туда, то их одели в почетные халаты, дали им богатые подарки и отпускали им надлежащие рационы. В столице у главных рабопродавцев не осталось тогда совсем красивых мальчиков. Когда об этом обстоятельстве стало известно обреченным в геенну гяурам, то один из ляхских бояр, задушевный приятель ляхского же боярина по имени Потоцкого, с несколькими польскими ресторанными мальчуганами, под видом дружбы к нему, как будто бы бежал из Польши и пристал к ханской свите. Заставляя польских мальчуганов играть вместе со своими музыкантами, хан каждый день как следовало покучивал… Он вздумал взять с собой и в поход упомянутого антрепренера польского; но путешествие оказалось столь пагубным вследствие страшных морозов и массы снегов, что польский боярин, бывший в то же время и за проводника, во время пути исчез, когда подошли к долине между двух гор близ Киева; сколько ни искали его, не могли найти. Без проводника же татарское полчище сбилось с дороги; много правоверных погибло под снегом; другие поотморозили себе носы, уши, руки и ноги». В заключение вот что говорится про эту затейливую кампанию Крым-Герая: «Хотя он был храбрый богатырь и владел большим войском, но, вверив свое назначенное к исполнению дело руководству врага, пустил на ветер татарскую репутацию: вышло не так, как он надеялся». Общераспространенное мнение насчет смерти Крым-Герая то, что она последовала от отравления, в котором барон Тотт прямо обвиняет доктора Сиропуло, пользовавшего больного хана. Что будто бы симптомы отравления «заметно обнаружились, когда тело было бальзамировано», это еще понятно, но на чем Тотт основывал свои подозрения, которые внушал и хану, относительно злых намерений доктора, это осталось тайной барона; он ее не открыл, несмотря на свою необыкновенную болтливость. Императрица Екатерина тоже признавала факт отравления Крым-Герая, но толковала его по-своему. «Поход, — писала она госпоже Бельке, — стоил жизни хану, которого Порта велела отравить с пятью самыми знатными мурзами, приписывая злонамеренности невозможность проникнуть в наши пределы».