Читать «Крымское ханство в XVIII веке» онлайн - страница 41

Правда, как-то странно видеть постановку такой задачи главе татарских орд, который тем славнее был до сих пор в глазах Порты, чем энергичнее причинял беспокойство соседним народам своими опустошительными набегами. Но времена изменились: страсть к набегам сменилась заботой о самозащите; воинственные порывы привыкшего к разбоям населения пришлось сдерживать силой власти и придумывать для этого разные мероприятия; даже простое обуздание буйного татарского народонаселения ставилось теперь в заслугу тем же самым ханам, которых прежде сменяли, если они обнаруживали чересчур мирные наклонности. Так, по крайней мере, это было с Арслан-Гераем I (1161–1169; 1748–1756). Подобно Селямэт-Герай-хану II, он также про славляется местными историками за то, что произвел разные сооружения — ремонтировал мечети, делал пристройки при медресе; восстановил разрушенные и сожженные русскими дворцовые здания в Бакче-Сарае и его ближайших окрестностях, чинил и возводил вновь пограничные укрепления — Ор, Арабат, Уч-Оба, Джунгар, Джеваш; вычистил их рвы и вырыл новые. А между тем через четыре года по назначении, а именно в конце шевваля 1164 года (сентябрь 1751), ему были посланы богатые подарки при султанской грамоте, в которой выражалась полная признательность прежде всего за его «прекрасное поведение и старание поступать согласно высочайшей воле султана, то есть за наивозможнейшее прилежание о соблюдении условий дружбы и приязни с Российской державою и с Польской республикой». Второй его заслугой значится приведение в надлежащий порядок крепости Арабата и Ора, а в-третьих, одобрены его внутренние распоряжения и порядок. В заключение хану вменяется в обязанность как можно тщательнее блюсти исполнение условий вечного мира, заключенного с Россией и Польшей. В порыве чувства признательности хану придан эпитет «каана», чего прежде не водилось в письменных султанских обращениях к крымским ханам.

Из числа внешних, имеющих международное значение фактов за время царствования Арслан-Герая в истории Халим-Герая упоминается следующий: «До той поры оставшихся под властью калмыцких ханов степных татар он (Арслан-Герай) наилюбезнейшим образом привлек в пределы исламские и, водворив их на жительство в крепости Арабате, обстроил и населил упомянутую местность». Но и это событие носит чисто дипломатический характер, совершившись без всякого кровопролития и военных столкновений.

Ко времени властвования Арслан-Герая относится и поднятие вопроса о нахождении в Крыму постоянного русского агента. Русский резидент в Порте Обрезков в марте 1752 года имел конференцию с верховным везирем по поводу ежедневного умножения распрей между запорожскими казаками и татарами. Оба государственных человека предъявляли взаимные претензии: верховный везирь жаловался на несносную наглость казаков; русский же резидент отвечал, что он еще в сентябре прошлого года подал Блистательной Порте известие о смертоубийствах, пленениях и грабежах, производимых татарами у запорожских казаков. «Лучшее средство прекратить все распри есть следующее, — сказал он, — пусть безвыездно живет при крымском хане офицер от киевского генерал-губернатора, с обязанностью защищать русских подданных, находящихся в Крыму; другой офицер будет жить в Сече для защиты татар от запорожских казаков; оба эти офицера, имея между собой переписку, старались бы прекращать все столкновения между татарами и казаками и, будучи на месте, легко могли бы исследовать истину и доставлять удовлетворение — один у хана, другой у кошевого, и Блистательная Порта избавилась бы от докук». Верховный везирь и реис-эфенди возразили, что от этого мало будет пользы, потому что беспорядки происходят в степи и офицеры так же мало о них могут знать, как хан и киевский генерал-губернатор.