Читать «О сколько счастья, сколько муки... (Погадай на дальнюю дорогу, Сердце дикарки)» онлайн - страница 8

Варька устало улыбалась, снимая с себя промокшие от снега шаль и платок. В маленьком домике поднялся переполох, застучали двери, из горницы в сени один за другим вылетали взлохмаченные мальчишки, и Варька едва успевала целовать подставленные носы и щеки.

— Уф, боже мой… Петька… Ефимка… Ванька… Да не висните вы на мне, чертенята, замучили насмерть! Илюшка, забери братьев! Где мама?

— Я здесь, Варенька, здравствуй! — Настя выбежала из-за отгораживающей угол пестрой занавески, на ходу прихватывая платком распущенные волосы. — Как же ты пришла по такой пурге? Господи, больше года тебя не было, все лето без тебя прокочевали! Как ты? Где была? Куда пропала так надолго? Илья уже с ума сходить начал!

Женщины обнялись, поцеловались. Настя зажгла свечной огарок, подбросила несколько поленьев в едва горящую печь, зашарила по полкам в поисках еды.

— Настя, я есть ничего не хочу. Самовар горячий? Давай чаю. — Варька села к столу, на котором медным боком поблескивал самовар, и в пятне света отчетливо обрисовался ее неправильный профиль с сильно выступающими вперед зубами. — Рассказывай, как вы тут. Я соскучилась — смерть! Бросила хор посреди сезона — и приехала повидаться. Где Илья?

— Где ему быть… В кабаке, господ ублажают.

— Как его дела?

— Слава богу. Вон — полна конюшня рысаков, меняет, продает. Трактир — так, для баловства. Ну, хоть Дашка с Гришкой при деле, и то хорошо. Да бог с ними, ты-то как? Ты в хоре, что ли, на год застряла?

— Вестимо, где ж еще?..

— Так рассказывай! — Настя просияла. — Как наши все? Отец, тетя Маша? Митро как? Еще сына родил, наконец?

— Какое… Уж устал с женой ругаться за это. Первым Илона ему сына выдала, а потом, видать, разленилась: косяк девок, одну за другой… Все здоровы, не беспокойся. Даже бабка Таня не помрет никак, хотя каждый день грозится. Вот Макарьевна на Покров отдала богу душу. Помнишь Макарьевну-то? Ну, что ж, старая уже была, доскрипывала помаленьку… Наши за ней, как за родной, ходили до последнего дня. У хора дела в гору идут. Яков Васильич — молодцом, как держал всех в кулаке, так и сейчас держит. Тетя Маша внуков скоро солить будет. У одной Стешки — одиннадцать человек, а еще Аленка, Симка, Катерина стараются… Про тебя там все помнят, спрашивают.

Настя молчала. За окном пронзительно верещала вьюга, ветер бросал в стекло пригоршни снега. С полатей уже доносилось ровное сопение заснувших мальчишек. Где-то негромко стрекотал сверчок. Настя сняла заслонку с печи, и розовые пятна света легли на пол и на Настино лицо, делая заметными неровные шрамы на левой щеке. Глядя на них, Варька украдкой вздохнула.

— Не обидишься… если спрошу, сестрица? — запнувшись, начала она. — Илья… У него… У тебя с ним сейчас все ладно? Ничего не натворил, пока меня не было?

— Конечно, ладно. — Настя вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей. — Почему спрашиваешь?

— Ну, всякое же было…

— Было… Было и прошло. Нет, не беспокойся, все хорошо. Если что, мне бы рассказали давно. Знаешь ведь цыганок. Так бы языки и повырывала!