Читать «Единственная высота» онлайн - страница 106

Конечно, удовлетворить вкусы почти пяти сотен людей с разных концов страны — дело не простое. И все же оргкомитет — двадцать пять человек — мог бы справиться без него. Не справился. Почему? Не смогли? Не хватило инициативы?

Вот они сидят полукругом на стульях, на диване, в креслах, встают, лихорадочно листают бумажки, краснеют, путаются… и ни один вопрос не решен окончательно. Размещение гостей, их питание, компоновка стендов, показ кинофильмов… Даже покупка магнитофонов выглядит неразрешимой проблемой. А ведь здесь не мальчики, не дураки — руководители отделов, кандидаты и доктора наук. В чем дело?

Впрочем, он прекрасно знал ответ. Кипятись, не кипятись, ругай их, распушив бороду, а виноват сам. Вот результат политики ломовой лошади, которая пытается одна тянуть воз… Очень легко приучить людей к безответственности, к пассивной созерцательности, гораздо сложнее заставить их решать задачи самостоятельно. А он, выходит, все время действовал как младший лейтенант, взводный, который выскакивает на бруствер и с криком: «За мной! В атаку!» — бросается в гущу боя. Ах, как радует и опьяняет победа, добытая своими руками! Увы, для него это время прошло. Он как полководец должен находиться вдалеке от гула разрывов, лишь передвижением флажков на карте верша свою стратегию. А командиры-то, выходит, не приучены действовать без приказа…

Дагиров отхлебнул боржоми, поднялся.

— Вот что, товарищи, эпоха детского сада кончилась, попрошу больше по всяким мелочам, вроде распределения номеров в гостинице или графика подачи автобусов, ко мне не обращаться. Решайте сами, объективные причины и трудности во внимание приниматься не будут. Времени осталось мало, а сделано еще меньше. Стыдно! Так вот, чтобы не расхолаживаться и не терять трудовой ритм, субботы и воскресенья вплоть до конференции будем считать рабочими днями. Потом отгуляете. Заседания оргкомитета каждую субботу у меня ровно в двенадцать. Кстати, должен напомнить чересчур ретивым организаторам: конференция конференцией, а выполнение плана НИР не отменяется.

В фойе театра было тихо и пусто. Солнечные лучи никли, не в силах пробить тяжелые плотные шторы. Буфетчица за стойкой, озабоченно хмурясь, двигала костяшки счетов и время от времени звучно зевала.

Коньков прикрыл за собой массивную дверь, ведущую в зал, и остановился в раздумье: возвращаться или не возвращаться? Ему было скучно. Конференция катилась по накатанным рельсам, как транссибирский экспресс. Докладчик сменял докладчика. Все было хорошо, просто великолепно. Те, кто, десять лет назад дружно кричали «против», теперь так же дружно кричат «за». Неважно, что не присутствовали Шевчук или Лиепиньш. Это тоже было своего рода отступлением. Их сотрудники, ученики не могли теперь нахвалиться аппаратами.

А Коньков вдруг потерял интерес — все, о чем восторженно говорили с трибуны, в институте давно стало повседневностью.