Читать «В муках рождения» онлайн - страница 86

— Мне нечего скрывать свое имя. Я сын Бабкена Сисакана, Ашот.

— Очень хорошо, вот так и подобает говорить отпрыску благородного рода Сисакан, с открытым лицом, как благородному человеку.

Снова наступило долгое молчание. Княгиня села на диван, пригласив и князя последовать ее примеру. Ашот хотел было выйти, но положение было безвыходное, и княгиня, пожалев его, протянула руку, желая вывести из неловкого положения.

— Ты, князь, возможно, приехал в эти края, чтобы узнать о судьбе одной знатной княжны, которая по высочайшему велению послана ко мне. Если ты это хотел знать, могу тебе сказать, княжна здорова и чувствует себя хорошо.

— Этого не может быть! — вскричал взволнованно Ашот. — У меня достоверные сведения, что эти палачи в холод и стужу везли несчастную девушку по горам и ущельям для того, чтобы бросить в тюрьму. Я приехал ее освободить!

— Все это ты можешь говорить спокойно и тихо, — сказала медленно княгиня. — Незачем слугам знать, о чем мы говорим. Скажи мне, пожалуйста, как же ты думаешь освободить княжну?

— Я прибегну к самым крайним мерам, сделаю все возможное и невозможное, чтобы только освободить ее из плена, — сказал юноша уже тише дрожащим голосом.

— Князь Ашот, твои слова, по молодости твоей, безрассудны и горячи. Я хотела, чтобы наша беседа принесла пользу и тебе и молодой девушке, которую ты собираешься защитить. Но я знала, что если кто-то собирается прибегнуть к «возможным и невозможным» мерам, то это не приводит к хорошему концу.

— Если бы и у меня было такое холодное сердце, как у тебя под твоим черным одеянием, если бы и у меня был такой спокойный и безмятежный взгляд, которым я мог заморозить и высмеять собеседника, я считал бы себя счастливым человеком.

Могу ли я быть довольным своей судьбой, когда вот уже два года ни сна ни покоя не имею. Заметив, что между моим отцом и будущим тестем возникают недовольства, я, предчувствуя несчастье, старался предотвратить беду. Поехал к католикосу в скит, где он жил в уединении, стал умолять его вмешаться, чтобы предотвратить кровопролитие. А он, устав от междоусобных ссор, отказал мне, сказав: «Я не католикос». Обратился к собору епископов и получил неопределенный ответ. Просил князей Багратуни и Арцруни, но они, погрязшие в разврате и развлечениях, не обратили внимания на мою просьбу, а остальные князья хоть ясно и не говорили мне, но в душе предпочитали междоусобную войну между сюнийскими князьями, чтобы воспользоваться потом их слабостью. Война началась, а я притворился больным, чтобы не участвовать в этом злополучном кровопролитии; а когда она кончилась этим ужасным несчастьем, я узнал, что братья невесты хотели выдать ее за зверя, а так как она сопротивляется, то решили сослать в монастырь.

Я обратился тогда к Сюнийскому митрополиту и снова к католикосу. А они стали убеждать меня быть скромным, терпеливым, покорным воле господней, увидели во мне пыл молодости, заметили во мне дьявольское наваждение и страсть, обещали молиться о моем исцелении, словно моя любовь к Заруи была злой напастью. В это время я вдруг узнал от приближенных католикоса, что княжна по его приказу послана в отдаленный монастырь на греческой границе.