Читать «В муках рождения» онлайн - страница 128

Он устал от мирского зла, видя вокруг только ложь, обман и предательство. С израненным сердцем, думая только об Эхинэ, он просил бога взять его жизнь, ибо тяжко было ему. Сейчас в грустном одиночестве и безделье он острее ощущал свою сердечную рану, чем среди лязга оружия на поле боя.

С исхудавшим от голода и болезни лицом, забытый людьми, Гурген бодрствовал, когда однажды вошел к нему тюремщик и сказал:

— Пойдем, госпожа хочет тебя видеть.

— Какая госпожа?

— У нее приказ от великого эмира. Пойдем со мной.

Изнемогая от тяжести цепей, Гурген последовал за ним. Они вошли в комнату, где на диване сидела женщина в широком плаще, лицо ее было закрыто покрывалом. По обе стороны от нее почтительно стояли два черных евнуха. Вид этой женщины и евнухов не предвещал ничего хорошего, и Гурген почувствовал опасность, хотя всегда отличался бесстрашием и не боялся смерти. Он окинул безразличным взглядом комнату и стал смотреть в окно, откуда виднелось озеро, залитое солнцем, и небо, которого он был лишен.

Когда тюремщик вышел, женщина под покрывалом заговорила:

— Не узнаешь меня, неверная собака? — произнесла она хриплым и злым голосом. Она раскрыла лицо, и Гурген узнал арабку из Апауника.

— Не было нужды показывать мне красоту твоего желтого лица, — спокойно сказал Гурген. — Твои грубые слова, твой отвратительный голос сказали мне, что предо мной самая наглая женщина, которую когда-либо я в жизни встречал. Закрой свое лицо, чтобы не изменить своей вере и чтобы я не видел ничего безобразнее моей тюрьмы.

Женщина затряслась от ярости, поднялась с места и, заскрежетав зубами, гневно воскликнула:

— Нечестивец! Даже в цепях ты осмеливаешься говорить мне дерзости? Знай, что я госпожа твоего тела и ты не уйдешь от меня. Сколько лет, как я живу жаждой мести, и наконец аллах предал тебя в мои руки. Мне нет нужды закрывать от тебя лицо, потому что ту уже труп. Не думай, что ты умрешь обыкновенной смертью. Я клещами истерзаю твое тело, сожгу на медленном огне. Нечестивый разбойник, ты ворвался в мой дом, похитил моих служанок, увел моего коня, отнял у меня Али. Не жди от меня жалости. Вот приказ верховного эмира, который внял моим просьбам и подарил мне тебя. Единственное, что спасет тебя, неверная собака, это, если ты отречешься от своей ложной веры и, закованный в цепи, как раб, будешь мне служить…

— Какое счастье стать рабом такой фурии, мне, презревшему преходящее величие и славу из-за своей веры!.. Что ж, если господь решил, что мое тело должно погибнуть от твоих отвратительных рук, да будет благословенна его воля!

— Продолжай лаять, неверная собака! Я исколю твой язык раскаленной иглой. Ты узнаешь, что я за женщина!

— Напрасный труд. Я тебя знаю хорошо и рад, что спас тогда бедных девочек от твоих зверских рук.

— Что ты сделал с моим Али? Признайся, наглец!

— Я с той ночи не видел твоего Али.

— Не признаешься? Хорошо. Заговоришь под пыткой. Но я зря снизошла до разговора с таким презренным рабом, как ты. Завтра мы уедем в мой замок. Там ты изменишь и свой наглый вид, и свою веру. Я многих рабов превращала в мягкий воск, ты станешь таким же..