Читать «В муках рождения» онлайн - страница 117
Церенц
Вскоре со светильником в руке показался какой-то угрюмый седой араб, нехотя пожелавший им доброго вечера. Вид у него был недовольный и робкий. Гурген, не обращая на это внимания, прикрикнул на него:
— Слушай, старик, смотри на меня, когда с тобой говорят. Что, в этом доме, кроме тебя, нет никого?
— Есть, князь.
— Зачем же тогда послали тебя? Ты старик, и тебе надо отдохнуть. Где же скрываются молодые? Как зовут твоего господина?
— Али Эрмени.
— Али, это хорошо, и Эрмени хорошо, если бы эти оба имени не стояли бы рядом. Приветствуй его от меня и скажи, что закон гостеприимства обязывает его выйти к нам, а не скрываться.
— Если он спросит, кто приветствует его, как вас назвать?
— Скажешь, друг друзей и враг врагов, чистокровный истинный эрмени.
Оставим наших друзей в комнатах для гостей и войдем за стариком в гарем, где в это время притаились в страхе все обитатели замка. Человек шесть вооруженных слуг стояли, вытянувшись у дверей. Их можно было принять за статуи, если бы они не дрожали всем телом.
Несколько пленных эфиопов с растерянными лицами, находящихся тут же, не знали, что им делать. А в одном из внутренних покоев пятнадцать женщин разного возраста и разных наций стояли в ряд перед женщиной в роскошных одеждах. Она сидела на софе, поджав под себя ноги. Голова ее была покрыта зеленым покрывалом, говорящем о том, что она происходит из рода Магомета. Это была смуглая, сухопарая женщина, черные глаза и густые брови которой придавали ей еще большую черствость. К ее усыпанному драгоценными камнями поясу был пристегнут кинжал в золотых ножнах, а рядом на подушке лежал бич из плетеных воловьих жил для устрашения служанок и рабов, ибо эти злые, наглые глаза говорили о том, что за малейшую провинность и ошибку здесь наказывали бичом.
В большой комнате, где было столько народу, стояла глубокая тишина, нарушаемая только шуршанием шелковых одежд госпожи. Некрасивое лицо арабки было еще больше обезображено гневом и тревогой.
Когда старик Хасан вошел в комнату, терпение ее уже истощалось.
— Подойди, Хасан! — вскричала госпожа. — Что за люди, эти разбойники?
— Госпожа, это армяне, два князя и около десяти воинов.
— Что они сказали, как ответили на мои слова?
— Госпожа, у меня не было времени передать им твои слова. Один из князей, настоящий исполин, грозно приказал мне, чтобы я не смел показываться ему на глаза, и потребовал к себе господина.
— Ты не сказал, что владелицей крепости являюсь я?
— Нет, госпожа, — со страхом пролепетал старик, пятясь к дверям, потому что глаза женщины сверкнули от ярости, а рука потянулась к бичу.
— Негодный слуга! Так-то ты исполняешь мои приказания? Ты не сказал этим неверным, что госпожа — из рода Магомета и близкая родственница великого эмира?
— Не было времени говорить, госпожа. Перед этим великаном растерялся бы самый храбрый из людей, а я старый, больной человек… Слава аллаху, госпожа, у тебя есть слуги моложе меня…
— Замолчи, негодный старик! Нехватало только твоих советов! Убирайся с глаз! Да станет желчью съеденный тобою хлеб!