Читать «Любовь... любовь?» онлайн - страница 226

- Надеюсь, ты не собираешься влезть внутрь этой штуки? Или так и прилипнешь к ней на весь день? - говорит она. - Если ты ничего умнее придумать не можешь, сидел бы дома.

А я и хотел сидеть дома, - говорит он и постукивает пальцем по приемнику. - Что-то ничего не слышу. - Он берет приемник в обе руки и встряхивает.

- А ну, - говорю я, - дайте-ка мне.

Мамаша Бейнз тяжко вздыхает.

- Ну вот, выехали, называется, на природу, а они ничего лучшего не придумают, как крутить свое радио!

Немного погодя она посылает Зельму на ферму за кипятком. К этому времени мы со стариком Бейнзом извлекли из приемника такое количество деталей, что теперь остается только развинтить его отверткой. Все его внутренности лежат на моем носовом платке, разостланном на траве, и я ошалело смотрю на них, начиная сомневаться, не слишком ли далеко мы зашли.

А старик Бейнз уже потерял к этому делу всякий интерес и сидит в сторонке, смотрит на поляну, жует травинку и чего-то бормочет про себя. Похоже, он говорит: «Интересно, как там они...» Чертовски его волнует этот крикетный матч.

Скоро возвращается Зельма с кипятком, и мамаша Бейнз вытаскивает кружки.

- А ну, идите сюда, мужчины. Давайте выпьем чайку.

Мы вовсю уписываем бутерброды с рыбным паштетом. Говорить, в общем-то, не о чем. Выезжать за город, конечно, очень хорошо, но вот вопрос: что там делать? Настроение у меня начинает потихоньку портиться, и я вспоминаю про свой мотоцикл и как бы я сейчас на нем гонял, если бы не околачивался здесь.

Когда мы покончили с чаем, Зельма берет кувшин из-под кипятка.

Я могу это отнести, если хотите, - говорю я. А сам думаю: все-таки прогуляюсь, глядишь - и время пройдет.

Мамаша Бейнз поднимает на нас глаза.

- А почему бы вам пе пойти обоим?

Я-то предпочел бы идти один, но я пожимаю плечами.

- Пожалуйста.

Мы пускаемся в путь по дорожке, вьющейся под деревьями. Здесь немного прохладнее, но я уже основательно вспотел, и рубашка прилипла у меня к телу. Зельма тоже. Платье у нее и без того было узкое, а сейчас кажется, будто оно прямо-таки наклеено на нее. Солнце бьет нам в глаза, когда мы у фермы выходим из тени деревьев, - оно слепит, отражаясь от белых стен. Тишина стоит мертвая, вокруг никаких признаков жизни - только несколько кур клюют зерно, да большой красный петух расхаживает среди них, точно владетельный князь.

-Тут можно было бы бифштекс зажарить, - дотронувшись ладонью до каменных плит крыльца, говорю я Зельме, когда она выходит из дома, говорю просто так, чтобы поддержать разговор.

-Ну и жарища, правда? - говорит она и хлопает руками, точно разъяренная старая наседка крыльями. - Хотела бы я быть у моря. Даже и не у моря, а прямо в море.

Мы снова входим в лес и идем по дорожке. От нее ответвляется другая, более узкая и крутая, ведущая через заросли папоротника вниз, к ручью.

-Пойдем туда, - говорит Зельма и сворачивает на дорожку, прежде чем я успеваю сказать «да» или «нет». Она бежит впереди, - я следом, и, когда я выхожу на поросший травою берег в том месте, где ручей делает излучину, она уже сидит и снимает сандалии.