Читать «Кроме Стоунхенджа» онлайн - страница 151

Как замечает Глинн Дэниэл в «Идее предыстории», существуют «несомненные свидетельства упадка Египта». После тридцати династий фараонов Египет стал тенью своего былого могущества. «Он не взирает в небеса, в нем астрономия мертва, иными стали циклы знаний» (Томас Браун, XVII в.). Однако тому, кто знает современный Египет, слово «упадок» представляется довольно неуместным; страна на Ниле поистине опирается на свое великое наследие.

Распространение цивилизации по Европе после падения Римской империи принято объяснять новыми верованиями. Прежняя тевтонская идея силы племени, верховенства интересов группы, связанной кровным родством, могла бы существовать неограниченно долгое время, превратившись в оплот современной групповой динамики. Однако идеи христианства начали проникать в Римскую империю еще за несколько веков до ее реального упадка. Миссионеры предлагали племенам нечто такое, чего нельзя было добиться силой оружия, – гарантированную жизнь после смерти. А именно это было и оставалось вечной грызущей тревогой тевтонских и англосаксонских вождей – тревогой, против которой все сложности внутригрупповой иерархии не давали никакого противоядия. Рим не сумел окончательно цивилизовать Европу с помощью своих легионов, но этот процесс завершило христианство. По сути религия представляет собой систему идей. Евангелие получало власть над людьми там, где сила терпела неудачу. Новая вера контролировала жизнь каждого отдельного человека и обеспечивала то территориальное сплочение, которое было необходимо для возникновения западной цивилизации.

Идеи бывают опасны. Фред Хойл сказал как-то в своей лекции, что распространение одной-единственной ошибочной идеи может уничтожить мир. Когда его попросили назвать такую идею, он ответил, что к большой радости ему в голову не приходит сейчас ни одного подходящего примера. Однако, добавил он, мировая история могла бы оказаться совсем иной, если бы в 1930 г. Адольф Гитлер и японские военно-феодальные круги получили в свое распоряжение 30 страниц с изложением одной идеи – теории атомной бомбы. А если бы эти 30 страниц содержали чертежи и расчеты пока еще не пускавшейся в ход смертоносной радиоактивной кобальтовой бомбы, то человечество теперь, возможно, состояло бы из нескольких семей, ютящихся в пещерах.

Научная революция далеко продвинула человека в его стремлении к материальному прогрессу и пониманию природы. Научное мышление придало новое, второе измерение зрелым гуманитарным наукам. Изобилие новых идей поистине поразительно! Нам теперь приходится осваиваться с гипотезами, что в нашей Галактике существует свыше миллиарда планет, пригодных для обитания; что на планетах, сходных с Землей, также возникает «первичный бульон» из сложных органических веществ, из которого развивается жизнь; что возникновение разумных видов представляет собой закономерный естественный результат эволюции; что гигантские расстояния между обитаемыми планетами обеспечивают им нечто вроде космического карантина и если одна система уничтожает сама себя, другие системы остаются в безопасности; что звездные цивилизации могут пытаться вступить с нами в общение, используя радиосигналы; что разумная жизнь, какую бы форму она не имела, подразумевает развитие науки и техники; что эти экзобиологические системы могут оказаться более развитыми, чем мы; что они могут ввести астрономические идеи в земное мышление.