Читать «Семмант» онлайн - страница 43

Именно музыка привела меня в Аудиторио Насьональ, куда в тот вечер, по случайному совпадению, пришла испанская королева. Нет, самой королеве я представлен не был, но ее присутствие сыграло важную роль. Я познакомился с графиней де Вега — на третью неделю моих вынужденных «каникул».

В Аудиторио давали первый концерт Шопена. За роялем солировал один их тех, кого я называю с большой буквы — тоже из наших, хоть и не из Пансиона. Было как всегда — то есть, великолепно. Я сидел в амфитеатре, где самый чистый звук, тремя рядами выше королевы Софии — лучшего, что есть у этой страны. Вокруг нее царила обычная суета — телохранители, горстка свиты, члены громких семейств, пришедшие вовсе не ради Шопена. Когда все кончилось и стихли аплодисменты, венценосная группа быстро покинула зал. Они прошли совсем рядом со мной — и на меня пахнуло чем-то неуловимо грустным.

Мы замечаем, как проходит время, по тому, как стареет королева, — пробормотал я вслух, и женщина, стоявшая передо мной, обернулась вдруг и посмотрела удивленно. Я бы сказал, испуганно и робко, что никак не вязалось с ее горделивой осанкой. Она, впрочем, быстро овладела собой, шагнула в сторону и исчезла, но затем, в фойе, меня остановил ее спутник.

Анна Пилар Мария Кортес, урожденная графиня Де Вега, приглашает Вас поужинать с нами, — сказал он до невозможности учтиво, и я лишь пожал плечами, не зная, как отказаться. А потом, в ресторане, мы проболтали с ней несколько часов — как старые закадычные друзья.

Месяца через два я узнал и ее мужа — карлика с бабьим лицом, гены которого захирели от скуки еще несколько поколений назад. Однако, тот вечер она проводила не с ним, а с секретарем семьи, своим любовником Давидом, высоченным самцом с челюстью боксера, тигриными глазами и копной черных волос. Он был настоящий красавец; на него, как на приманку, отовсюду сбегались табуны испанок, стуча копытами и размахивая конскими хвостами. Но Давид любил Анну страстно и верно, а та владела им, как мебелью или автомобилем, держа на коротком поводке, изредка похлопывая веером по руке, глядя рассеянно, чуть ли не сквозь, и лишь изредка бросая шалый взгляд своевольной неисправимой собственницы. Впрочем, взгляд этот был непрост. Чувственность отчаяния или что-то большее манили из зазеркалья. И было видно, если присмотреться: шутить с ними нельзя.

Она имела свои странности, графиня: больше всего на свете ее возбуждали естественные науки — конечно в доступной, популярной форме. По крайней мере, она была не как все — тут я сразу отдал ей должное. Мне было занятно, я развлекал ее до полуночи байками о хромосомах и стволовых клетках. Она слушала меня, как проповедника — сверкая глазами, становясь все красивее, явно распаляясь не на шутку. Давид лишь играл желваками и смотрел на нее, не отрываясь. Думаю, потом она не давала ему передышки всю ночь.