Читать «Грусть любви» онлайн - страница 29

– Мне нравятся люди – поэты, художники, скульпторы, режиссеры и другие творческие персонажи этой жестокой жизни. Иногда они становятся известными, часто нет. Многие из них настолько талантливы, что порой удручающе бедны. Но эта врачующая сила искусства…

– Сила искусства? – переспросила Аля.

– Да, сила искусства, врачующая душу, – эта сила дает тебе знание, что живешь не зря, что есть смысл. И может быть, великие поэты осязают и чувствуют мир сильнее, что позволяет им врачевать душу не только свою, но и чужую. Пусть даже они спасут кого-то одного за всю свою жизнь…

– А ты? Ты сам?

– Я любитель. У меня здесь подпольные проекты. Мы печатаем какие-то книжки, издаем брошюрки, что-то выдумываем. А в столице я надеваю на себя маску литературного агента и стараюсь опубликовать тех, кто этого так жаждет. Иногда удается пробить какие-то произведения в свет. Редко, но… А те ваятели искусства, у которых есть деньги, готовы платить, чтобы быть услышанными. Таких тоже немало.

– Ты для них вроде Бога?

– Да ну. Если уж я Бог, то Бог своего маленького треста, где каждый хочет быть услышанным. Для кого-то важно изнасиловать чужие уши, для кого-то врачевать души, как у твоего знакомого скульптора. – Представляешь, как это глупо. Я даже не знаю названия этого городишки…

Кирилл засмеялся так искренне, что заразил своим смехом Алю, и где-то вдалеке раздалось эхо.

– Может, потому что ты не хочешь этого знать?

– Наверное… Я хотела уехать в никуда, и вот я приехала… – задумчиво сказала Аля.

Они смеялись, не обращая внимания на время, темноту, мир вокруг и темные тени еще не реабилитировавшихся от зимы деревьев.

– Тогда я не буду тебе говорить, – ответил он, а потом прибавил шепотом, – но, конечно, за МКАД.

Кирилл наклонился ближе, быстро прикоснулся к ее закрытым губам, задержавшись на мгновение, пощекотав бородой.

– У тебя сладкая борода.

– Ну, так наслаждайся.

Каждая реплика вызывала у них смех, которым смеются только счастливые люди.

– А твои стихи! Я тебе обещаю – их будут читать. Это такая наивная непосредственная история любви.

Он сжал ее в объятиях.

– Я хочу, чтобы ты еще говорил про поэзию, про поэзию и искусство, не останавливаясь, – сказала она, – и про секс…

– Ну, если говорить о поэзии в сексе и о сексе в поэзии, – Кирилл задумался. – Например, любовная поэзия – это когда ты любишь человека больше себя и, наверное, больше поэзии, во время этого… И ты готов любить его всего таким, какой он есть, хотя бы эти пять часов, пока Вы занимаетесь любовью, даже если в реальной жизни он не является твоей мечтой, твоим идеалом, или кем-то, с кем ты хотел бы прожить всю жизнь…

– А как насчет философской поэзии? – Аля иронизировала, но ожидала серьезного ответа.

– Философская поэзия – это секс из восточных практик. Я думаю, что люди, интересующееся дао, тантрой и прочими делами…

– А может быть, они видят в этом сексе какую-то философскую суть?

– А может быть, для них секс – это просто продолжение философии Фрейда? Немного протест Августину с его «Исповедью» и, в то же время, одиноко страдающему Шопенгауэру? – продолжил он мысль Альки.