Читать «Норильск - Затон» онлайн - страница 158

— Деньги на чекушку, помнишь, Тимофей, где брали? Сгоняем за город, наловим раков, сдадим в пивнушку. И богатые. — Вспоминал, светлея Дубов.

— Как же им играть-то можно было. — Удивлялся Илья.

— Играли и радовались.

— Голодные гоняли и счастливые. Дубов получше нашего жил, принесет нам с Борькой пирога какого или белого хлеба. Наедимся, запьём водичкой и на футбол. — Рассказывал Тимофей.

— Чем же вы питались? — задав вопрос покраснела Лизонька.

— Оставит мать штуки три варёных картофелин да кусок хлеба. Вот и вся еда. — Вздохнула Елизавета Александровна.

— В войну жрать нечего было, а после войны тоже не фонтан. Одеться хотелось, в комнату купить, опять на еде экономили. Да и сколько там одна мать могла заработать. Из всей нашей компании только у Ильи отец был. А так картина вырисовывалась аховая. Либо до войны ещё в лагеря загудели, либо после. Многие на фронте погибли. Были такие, что в немецкий плен попали, а потом прямым ходом в наш лагерь поплыли. От ран же опять после войны умирали. Безотцовщина была. — Натирая от волнения свою шею, вспоминал Мозговой.

— А потом кому-то показалось горя мало и нас по этим лагерям пустили. — Обнял друга Дубов. — И всё равно на страну у меня обиды нет. Она маялась не меньше нас.

— Если не больше. Как мать страдала за своих детей не в силах помочь.

— Как же вы радоваться могли? — не понимал их состояния и речей Илья.

— Запросто. — Улыбнулся Дубов. — Желание жить было огромное. Кидались заниматься всем. Аэроклуб. Футбол. Спорт. А как осаждали концертные залы и летние площадки. Нынешним звёздам такого и во сне не привидится как мы любили своих кумиров.

— Как же вы, отец, ходили, если денег не было? — удивилась Лизонька.

— С Тимофеем вон все штаны на заборах протёрли.

— А, если в здании или закрытом зале?

— Крыша то с чердаком на что.

— Любые лазейки искали, у Борьки мать в театре работала билетёршей, ходили на всё, что там проходило, как белые люди через вход.

— Мороженое в стаканчике помните? — закатила глаза Елизавета Александровна.

— Которое я у тебя половину всегда съедал. — Засмеялся Мозговой. — Помню.

— Зато со мной делился Илья.

— Мне и вспомнить нечего одна работа с утра до вечера, — вытерла слезу Таня. — Деревня. Утром с петухами поднимают и на работу. Если не в поле, то на огород. Не на огород то скотине давать или корову пасти, что с соседями на двоих держали. Думаете, молоко видели, ошибаетесь. Его всё сдавали за налоги. Яйца туда же шли. На сушке маленько разживались. Насушим вишен, яблок, мать в чемоданы запакует и везёт на базар. Продаст, купит нам обувь, наберёт отрезов на платья, гостинцев каких. Меня за старшую оставляет и на детей, и на скотине. Фруктовые деревья народ приспособился за заборами сажать. Со стороны улицы, стало быть. На участке дорого было. Налогом не посильным обложил какой-то умник. Всё и вырубили. Народ сообразительный у нас, помозговал, как из положения выкрутиться, вот и придумал — на улице сажать. Налог брать не с кого и фрукты, ягоды есть. Оправдывали поговорку полностью: «Голь на выдумки хитра». Хитрили, куда деваться было. Тогда не доходило до меня, почему? Народ молчаливый был. Много-то не болтали. Потом уж дотянула сама до правды. А ещё мать хлеб пекла и возила продавать в город. А нам не давала. Только по праздникам, отрежет по куску. Себе пекли намешанный с травой. Ночью воровала в поле рожь или пшеницу нажнёт серпом в мешок и тащит. Этим и жили.