Читать «Персона царских кровей» онлайн - страница 103
Наталья Николаевна Александрова
– Да что ж вы, Марьяна Васильевна, так скромничаете? Куда ж это годится – кило сметаны? Это ж, извиняюсь, не количество, а один смех… У меня, извиняюсь, от такого куры расхохочутся, нестись перестанут, а это никуда не годится…
– Да у нас, Григорий Пантелеевич, и есть-то теперь некому… – вздохнула домоправительница. – Вы уж, наверное, знаете, что у нас случилось…
– Слыхал, – кивнул фермер, и на его загорелом лице проступило искреннее сочувствие. – Слухами, извиняюсь, земля полнится. Это ж надо, какие люди на свете попадаются… Это так, чтобы родного единственного мужа на тот свет спровадить – это у меня, Марьяна Васильевна, извиняюсь, буквально в голове не помещается!
– Да, – согласилась с ним домоправительница. – В такое мы с вами ужасное время живем! Сперва, значит, она мужа угробила, а потом и любовника… – Марианна покосилась на Надежду Николаевну и виновато добавила: – Нехорошо, конечно, людей обсуждать, особенно когда в доме у них работаешь, а только у меня такое мнение…
– Вот правильно вы говорите! – перебил ее фермер. – У меня тоже, извиняюсь, такое мнение, что надо таких людей сечь, как сидорову козу – может, тогда и научатся, как жить по совести… А у меня-то, Марьяна Васильевна, тоже своя неприятность!
– Что же у вас случилось? – переполошилась Марианна. – Не со здоровьем ли что?
– Да нет! – отмахнулся фермер. – Я и слова-то такого не знаю, чтобы что со здоровьем! У меня со здоровьем полный порядок всегда был! Ни спина никогда не болела, ни руки-ноги, ни внутри чего… Соседка вот, к примеру, зубами мается, а я не понимаю – чему там болеть-то? Там же кость, все твердо… А вот горе у меня такое… Собачка померла… хорошая такая собачка, Зежа… и дом стерегла, и стадо… До чего умная была собачка! Иного человека в десять раз умнее!
– Состарилась, наверное? – предположила домоправительница и добавила: – А не подлить ли вам чайку?
– Чайку – это я, конечно, завсегда, – согласился фермер. – Папаша мой, покойник, непременно по двадцати стаканов выпивал, а дед – тот и тридцать мог. А только насчет того, что собачка моя состарилась – это вы зря, Марьяна Васильевна, это вы только потому, что не знали ее! Зежа молодая была собачка и крепкая, всего четыре года ей было, а уж до чего умная! Я, бывало, когда уезжал, вот к вам, например, или еще куда – я эту собачку дома за хозяина оставлял, так что вы думаете? Вернусь – и непременно все в полном порядке!
– Так что же с ней такое случилось?
– Вот именно, что случилось! Только что бегала моя Зеженька, резвилась, и вдруг – раз! – и померла. Лежит, не шевелится, и только пена на морде!
– Какие вы, Григорий Пантелеевич, ужасы рассказываете!
– Именно что ужасы! – согласился с ней фермер. – Я вот подумал, подумал и решил, что непременно кто-то мою собачку отравил. Даже сгоряча участковому пожаловался, Иванычу…
– И что же участковый?
– Только отмахнулся! Мне, говорит, с людьми неприятностев хватает, а ты тут еще со своей собакой!
– И на кого же вы думаете, Григорий Пантелеевич? На соседей своих?