Читать «Из коридора в коридор или секрет маленькой Амалии» онлайн - страница 45

– Вот странно, я-ж на объекте просидел

– Да, знаю я. И этот человек сказал…

…Ты жди его, Наташка, он обязательно вернется – только очень жди…

– Значит, это был ты?

– Симеонов, скажи, ты счастлив?

– Да, офигенно!

– Так будь себе счастливым до конца. Какая разница, кто был, и кто чего сказал. Ты получил награду за поступок, забудь о частностях. Подумай о Наташе, о вашем сыне, о любви…

– Странный ты, я-ж тебе, как другу… а, ладно, все равно – с меня банкет, договорились

– Симеонов, с тобой в разведку, а уж, на банкет, так с полным нашим «хорошо».

И точно, когда я зашел в самолет, все было накрыто. Нам отвели каюты в первом классе, но сели все в специальном отделении для банкетов. Накрахмаленные стюардессы, а особенно Жанна, не скрывая радости, хлопотали вокруг нас.

– Вадимчик, пока еще Вы терзвый, как собака, не откажите, и первый тост, пожалуйста, что поумней, за нас, но главное, за это… – я щелкнул пальцами

– За любовь! – Сява и Жанна сказали это одновременно

И Вадя сказал:" Люди, один умник по фамилии Хайдеггер, спьяну или с похмелюги, написал в моем сердце такие строки:

…Прорывом объективированного мира является не только подлинное человеческое общение, но и сфера собственно творчества. Истинная коммуникация, как и творчество, несут в себе трагический надлом – мир объективности непрестанно грозит разрушить экзистенциальную коммуникацию. И сознание этого приводит нас к утверждению, что всё в мире, в конечном счёте, терпит крушение уже в силу самой конечности экзистенции, поэтому человек должен научиться жить и любить с постоянным сознанием хрупкости и конечности всего, что он любит, незащищенности самой любви. Но глубоко скрытая боль, причиняемая этим сознанием, придаёт нашей привязанности особую чистоту и одухотворённость…

Выпьем, господа, и прекратим свою замкнутость в самих себе, ибо, несмотря на всю философию и всех философов, любовь способна преодолеть и крушение, и конечность, и предопределенность, и отрешенность. Так за любовь, друзья мои.»

Самолет летел и летел, а мы все пили и пели во славу любви, поскольку только любовь была, есть и будет единственным связующим всего и вся на нашей хрупкой планете, только любовь способна перешагнуть время и пространство, трудности и преграды, разлуки и обреченность.

На этом можно было бы и закончить, если бы не одно но…

По прилету, нас провели через зал иностранных делегаций, где торжественно наградили и поблагодарили, вручив памятные подарки и доставили в целости и сохранности до дверей с дубовыми панелями. Распрощавшись с гостеприимными официальными лицами, мы, нагруженные по самое «немогу», доплелись до буфета, который оказался совершенно пуст, если не считать знакомой нам буфетчицы.

– Мальчики, Сява! – звонко обрадовалась она – Радость-то какая, уж и не мечтала, не верила, что увидимся, шампанского?

– Легко, давай, за встречу, хорошо, что все на месте – и Сява усадил ее на колени.

– Чего приуныл, начальник – Вадя, сидел расслабившись – все будет, сам же знаешь