Читать «Неизвестная Россия. История, которая вас удивит» онлайн - страница 172
Николай Усков
«Полагаю, что не только Россия, но и мир вступили в эпоху турбулентности. Это одновременное движение динамичных потоков в разные стороны. Лучшая стратегия – замереть и беречь силы, и как только появляется доминантный тренд, начать с ним работать. После присоединения Крыма надо было ждать. Европе невыгодно ссориться с Россией. Нет, началась Новороссия. И тут случился «Боинг». Настоящий черный лебедь.
Черный лебедь
– Это часть теории хаоса. Появляются некие совершенно непредвиденные обстоятельства, случайные, которые из-за высокой скорости принятия решений и очень большого количества новой информации абсолютно непрогнозируемы. В результате происходит некое событие, которое меняет все самым неожиданным образом.
– В тренде хаоса ты никогда не должен быть уверен в своем планировании. Мало того, это очень вероятностные события, и ты должен закладывать эту вероятность в саму модель своего планирования. То есть она должна быть очень гибкой, она должна реагировать и предупреждать обо всех сигналах. То есть, если ты решил двигаться дальше, ты должен понимать, что возникает риск сумасшедшей случайности, вроде «Боинга». И все разъехалось по швам. И теперь мир перевернулся, как в песочнице. Я вот провела 15 лет в пионерском лагере. В пионерском лагере, если ты агрессивный лузер, тебя обижают, но если ты спокойно себя ведешь, то от тебя постепенно отстают, потому что надоело.
Брат Путин
«А он со мной не общается, он давно не общается. Я вообще не понимаю, с кем он общается, это какой-то очень узкий круг».
Чем сердце успокоится
«Россия умеет падать в бездну очень медленно».
Россия – новый Иран
Мы заменим Иран! Мы стали хуже всех, да. Ирану – хорошо, нам не очень. Я говорю, сейчас ситуация, как в пионерском лагере. Если тебя воспринимают слабым, над тобой издеваются, но ты молчишь, то через какое-то время от тебя отстают. Но если ты довел себя до ручки и решил всем показать кузькину мать, тогда тебе объявляют бойкот.
Конец света
– Я вчера Алисе Хазановой задавал вопрос, какого цвета было наше прекрасное время.
– Ой, знаешь, потрясающий синий, яркий-яркий, невозможный электрический синий!
– Вы почти совпали с Алисой.
– Мы долго дружим.
Я тебе говорила уже, что моим крестным был потрясающий французский продюсер Анатоль Доман, президент профсоюза независимых продюсеров Франции, величайший человек, польский еврей, неоднократный обладатель «Пальмовой ветви» в Каннах, уходящая натура, динозавр. Мне повезло, я была похожа на его маму, как он говорил, и это дало мне право жить у него в доме и работать в его продюсерской компании. Это был январь 1990 года, я приехала во Францию с большой делегацией российских кинематографистов. Мы показывали французам советские фильмы, которые десятилетиями пролежали на полках в «Госфильмофонде», это вызывало огромный интерес, я тогда с этой программой, которая называлась «Экраны свободы», объездила всю Францию. И повсюду была какая-то невероятная красота, нас все так любили, это было счастье, это и была моя «бель эпок». У каждого же она своя. А Доман мне отвечал на мои восторги: «Какое все стало пресное, неинтересное. Как раньше все было красиво! Какие были 1960-е!» Он мне очень много рассказывал про шестидесятые. «Новая волна» в кино, студенческие волнения в Париже, не состоявшийся из-за них Каннский фестиваль…
