Читать «от любви до ненависти...» онлайн - страница 85

— Пора Катюша, пора! — он снял её руки со своей шеи и, замерев на миг, удалился. Он не мог видеть, как она плачет. Этот её всхлип ещё долго будет гвоздём сидеть в его сердце.

Да и Кэт долго-долго прижав кулачки к груди будет стоять на дороге смотря в след царскому поезду. Потом глаза с просьбой к Богородице, устремятся в небо. Там пушисто-белые облака водили свой плавный хоровод. Теперь она всё время будет думать о нём, тосковать, считать дни и торопить время до встречи. Пётр забрал с собой и её отца. Он нужен был ему на новых верфях. Дом и торговля оставались под управляющими. На семейном совете было решено, — чтоб ей не было без них одиноко и скучно, а главное безопасно. Ведь по Москве разнеслась по всем домам весть, что новая женщина Петра проживает в домике голландца. Могут найтись желающие проверить или обидеть. Вот именно поэтому он велел ей ехать под присмотр Анисьи Толстой. Так и сказал: я придумал для тебя кое-что. И рассказал про Анисью. Мол, зараз используя возможность, приобретёшь светский лоск и научишься правилам хорошего тона. Сейчас все ведут разговоры о музыке, танцах, стихах и живописи. Осилить всё это для неё не проблема. Именно такой убеждённостью он руководствовался. Кэт согласилась с этим и одобрила столь благоразумный план. Хотя кто её того одобрения спрашивал. Надо сказать, что для Кэт это было очень страшно. Самое неприятное — оказаться в совершенно незнакомом обществе. Там было много девиц из родов окружения Петра. Это были как родовитые барышни, так и из новых, птенцов Петра. Их обучали политесу и светским премудростям. По ходу выяснилось, что там же проживали сёстры Меншикова и его невеста Дарья Арсеньева. Для Кэт это ничего хорошего не сулило. Глаза и уши светлейшего. Но она вскинула голову, прогоняя неприятные мысли. «Я рада!» Встретили её хоть и со скрываемым любопытством, который из русских барышень не выбить ни какими европейскими премудростями, но радушно. Анисья протянула Кэт обе руки, окинула её внимательным взглядом с ног до головы и, улыбнувшись, легко обняла: «Здесь чудесно, поверь!» Естественно, её разрывало любопытство, но она терпела сама и отпугивала прочих девиц, готовых наброситься на протеже Петра с вопросами. Девушка с полыхающими щёчками, потупив глазки, стояла разглядывая носки своих башмачков бормотала: — «Вы так любезны, сударыня. Я очень надеюсь на ваши советы и может быть мне удастся быстро научится всем премудростям». Или слушая молчала. Немой была оттого что, думать, наблюдать и говорить не на родном языке трудно, чтоб не попасть впросак, лучше помалкивать и улыбаться. Другие тоже были не менее любезны и сердечны, но все любопытны. Девицы воспитанницы хихикали и весело подмигивали через голову Толстой. Кэт это ещё больше смущало. Но Пётр был прав, ей действительно не было там скучно. Ей столько предстояло изучить — как надлежит двигаться, как носить платье, как делать поклоны и обращаться к собеседнику и о чём вести с ним беседу, о картинах, музыке, странах. К светской жизненным хитростям привыкала постепенно. А Москва, узнав о сногсшибательной новости: у царя появилась постоянная женщина, принялась носить её по дворам. Нечего и говорить, что слухи эти были искажены и мягко говоря преувеличены. Всех будоражило, что то не просто дама, а окутанная тайной женщина. Кто она никто не знал… Говорили что шведка, потому как по-русски говорит с акцентом, а вот на языке шведов шпарит… Но то был язык голландцев и немцев. Кэт знала и тот и другой. Говорили что пленная, потому как привёз он её из похода. Кто-то вспомнил её в шатре Шереметьева, кто-то видел в доме Меншикова. Получалась ерунда. Из каждой приоткрытой двери дворца неслось шу-шу, да шу-шу… Для сонной Москвы те пустые разговоры были интереснее шведа. Кэт же прояснять ситуацию не собиралась. Пусть гадают… Ей бы быстрее со всеми премудростями удалось справиться, да освоиться. Анисья же, видя в ней умную девочку, не сомневалась, что так оно и будет.