Читать «от любви до ненависти...» онлайн - страница 29

Пётр, посмотрев на её важное как дополнение к мысли лицо и подыгрывая, скупо улыбнулся и серьёзно согласно кивнул:

— Может ты и прав, пострелёнок. Но ты не представляешь, как меня дуры раздражают.

Кэт хотела сказать, что хорошо представляет, ведь только что была свидетельницей этого раздражения, но Пётр так хлопнул её по спине, что у девочки чуть не выпрыгнули глаза. Откуда ж ему было знать, кто сидит рядом с ним, так переживая и волнуясь. Правда была у царя и минута удивления, мол, как это юный собеседник так умело всё разложил про него по полочкам. Он дал знак офицеру остановиться на краю весёлой поляны. Тот тут же исполнил приказ. Расстелили стол. Кэт была довольна. Из общей кучи разложенных продуктов выудила румяную кулебяку и грудку курицы, запила брусничным морсом. Вкуснотища. Небольшой отдых и карета вновь неслась по разбитой дороге. С двух сторон давящей стеной тянулся вековой не проходимый лес. Деревья теснились друг к другу оттого лес и густел. Иногда ветки молодого ельника стегали по карете. Деревья у дороги росли редко — вразброс. Оттого и вымахали, растопырив широко крону. Никто им не мешал. Простор. Тянись куда хочется. Случись застрять колесу в яме, Пётр открывал дверь и лениво спрашивал:

— Помощь нужна или сами осилите?

И получив в ответ:

— Осилим батюшка, — откидывался на спинку дивана или топал в лес по нужде. Иногда тащил за собой Кэт. Мама родная, та, бесстрастно шла. А что ей оставалось — немного краснея, немного бледнея, но сопровождала. Знала же, что ей без надобности, не пристроишься под куст при нём, но точно баран шла. В этот раз на обочине за кустами попалась огромная лужа с камышом и квакливыми лягушками. Они отовсюду к берегу, отталкиваясь задними перепончатыми лапами и таращив глазищи, плыли большие зелёные лягушки. Собрали такой себе хор. Выбравшись на берег, сидели себе тихо. Грелись на солнце. Но после Петровского ботфорта, лениво квакнула одна, потом другая, третья, и пошло, поехало… Проснулись квакши. Целый лягушачий хор. Говорят, в это время как раз пора лягушачьих свадеб. Вот они и раздувают щёки. На щеках вспухают пузыри — свадебные волынки. Сейчас она им покажет свадебные пения. Кэт согнула тонюсенькое дерево и принялась хлестать им по воде. Квакушки примолкли и разбежались, но через минуту заквакали из разных мест, но с удвоенным темпераментом. В лесу было тихо и душно. Царь, скинув кафтан, щеголял в одной тонкой рубашке. Тёмные шелковистые волосы его шапкой обрамляли даже сквозь загар бледное лицо. Кэт же в полной амуниции застёгнутая до ушей обливалась потом. Он сбитый с толку не понимающе посмеивался, но раздеваться не неволил. Пётр сорвал на обратном пути в ладонь ягоды и поделился с ней. Забрались в карету. Царь приказал ехать. Кэт улыбалась: Хорошо! Она выглянула в окно. Ей нравилось смотреть на пробегающую мимо дорогу. Солнце бежало впереди и вдруг раз, нырнуло за горизонт. Кэт караулила, караулила, хотелось втонкости рассмотреть, как оно туда упадёт, но отвернувшись на зов царя прокараулила. Правда, похоже, случилось это совсем недавно. Потому что его лучи застряли в высоких облаках. Вот если забраться на эти облака, то можно, наверное, увидеть всё: и Голландию, и верфь, и монастырь и эту дорогу по которой они с Петром катят. У въезда в немалую деревеньку с церковными маковками, под колёса кареты бросилась собака бродяжка. Кучер пытался отогнать её руганью и хлыстом, но не тут-то была. Собака неслась и бросалась на карету, как сказившаяся. Колесо вильнуло в колдобине и стукнуло углом кареты её. Долаялась. Теперь она отлетела в сторону и скулила. Кэт забывшись закричала: «Остановите!» Кучер не разобрав причину такого вопля, изо всех сил потянул за вожжи. Карета встала. Пётр проснулся. Кэт в нетерпении, не ожидая пока карета остановится, прыгнула вниз. Царь бросил взгляд через плечо в окно. Он быстро пришёл в себя. Парнишка сидел и причитал над собакой. Пётр помедлив вылез тоже и, обойдя карету, присел рядом:- «Что за беда, Николка?» Кэт погладила зализывающую бок собаку. Мол, вот каретой поранили как ей теперь жить. Царь посмотрел на лыбящееся вокруг них сопровождение и, скрывая улыбку, спросил: — «А ты что предлагаешь?» «Взять с собой»- проныл мальчишка, слабо надеясь на удачу, что Питер не так на неё раздражён. Так и было, Пётр разрешил взять и даже собственноручно перенёс замарашку в карету. Кэт юзом оббежав его, устроившись на диване, приняла на свои дрожащие руки животное. До этого лаявшая и злая на весь свет собака помалкивала. Она всё время гладила её и что-то шептала в оттопыренное ухо. Потом заверила царя, что когда оно подлечится, то будет преданным и благодарным существом и будет вести себя умно и прилежно. Пётр хмыкнул и пожал плечами. Псина опустила уши и слегка дёрнула хвостом. На верфь приехали весёлыми. Пётр рассказывал, как встретила его Евдокия, а Кэт хохотала. Переспрашивая, хохотала вновь. Пёс при каждом взрыве поднимал голову и внимательно проследя по лицам взглядом, снова утыкался Кэт в ладони и закрывал глаза. Народ аж отставил дела, чтоб посмотреть на весёлого царя. Давно уж его таким никто не видел. Всё больше притворялся. А это почувствовав словно облегчение, размягчился. Смеялся во весь рот, аж глаза увлажнились. Нет, всё-таки не надо ворошить прошлое. Неизвестно какая Яга оттуда выскочит.