Читать «от любви до ненависти...» онлайн - страница 152

— Я заслуживаю негодования. Должен был, но не разглядел. Людей безвинных погубил… Катенька, стыд-то какой…

Рука Кэт замерла, она поняла то, что его так коробит.

— Ты зря мучаешь себя и напрасно роешься в своей памяти. Только бог знает чего мы заслуживаем, а чего нет. Царь не Бог, пропустить мимо глаз может…

Он впился пальцами в её ногу.

— Так — то оно так… Только я должен поймать его и ввалить по заслугам. Он обязан за все злодеяния ответить.

Кэт вздыхает и продолжает массаж.

— Многие ли из нас получают по заслугам?

— Этот оборотень точно получит! — упрямо твердит он. Когда речь заходит о Мазепе, Пётр багровеет, задыхаясь от негодования, принимается выкрикивать угрозы и в конец машет рукой. Пальцы, направленные в сторону воображаемого гетмана, сжаты в кулак. О-о — о!..

Кэт целует его в лоб, потом в переносицу… Болит у него это. Он страдает. Кэт не верит, что царь ошибался в этом старом хитреце. Да и тот старый лис слишком долго служил москалям, чтоб сделать такого рода ошибки. Сидеть на двух стульях, пожалуй мог, и то большей половиной на российской стороне. В такие игры он играет не впервой. Мечты имел… Что-то его сорвало, но что? Кэт понимает — у возмущённого предательством Петра не хватало сил сейчас в этой карусели разбираться иначе бы он заметил, что там одни концы не били другие. К тому же мерзкого нутра человек тот Кочубей. Нет, Кэт не оправдывает ни в коем разе Мазепу. Предатель — с какого боку не смотри. Кочубей же не столько ради помсты, а именно карьеры, жизни своей не пожалел. Этот, хватаясь за свою жизнь, удрал. Они не приятны ей оба. У обоих нажива и величие на уме. Кочубей проглотил сманивание дочери и её смерть, пожалел камень заради её спасения и всё во имя карьеры. Булаву хотел. Кочубея гнала не правда, а своё личное величие. Мерзки оба. Не стоят они терзаний Петра — ни один, ни другой.

— Что-то всё-таки удалось. Многого не успел. Замотался. Уйма забот, проволочек и недодела. — Он коснулся ладонью головы. — Помнить про всё, рассчитывать и сто раз проверять, зазеваешься — голова с плеч. Устал, но судьбу не кляну. Жалею, что мало успел.

— Петенька, сокол мой, не то ты говоришь… словно прощаешься… Победа твоей будет, поверь. Смотри какую армию ты выпествовал. Твои орлы не проиграют Карлу. А ты?! В сто раз его умнее и настырнее.

Пётр вывернул на неё выпуклые глаза, улыбнулся маленьким ртом. «Лапушка!»

В канделябре плача горячими слезами, догорали свечи. Воск весенними сосульками свисал с них. Постучали. Пришли с докладом. Пётр поднялся. Пора. Кэт скатилась кубарем тоже. Подтянулась на цыпочках. Заглянула в глаза. Он рывком вскинул её на грудь. Целовал, прижимая железной хваткой к себе. Кэт было больно, но она терпела.

— Я люблю тебя, страстно, божественно, безумно… — повернув её ладошку вверх поцеловал нежно, нежно.

— Правда?! — задохнулась она от счастья.

— Правда, правда, — он подхватил её на руки и покачал как на качелях, потом покружил…